Эволюция

Политику Л. И. Брежнева в военной сфере нельзя рассматривать в отрыве от политики его предшественников (и преемников), которую предельно кратко и тезисно можно обобщить следующим образом:

Эпоха	Доктрина	Характеристика
Ленинская	Оборонительная	Упор на защите от интервенционистских и реваншистких поползновений соседей и внешних противников в сочетании с необходимостью воспитания пролетарского офицерского состава и необходимостью мириться с наличием большого кадра оппозиционно настроенного к власти старорежимного царского офицерства
Сталинская	Экспансионистская	Крупнейшая в мире сухопутная армия континентального типа (в противоположность армиям экспедиционного типа), оснащённая конвенциональным вооружением и военной техникой
Хрущёвская	Наращивание сил	Упор на развитие ядерного арсенала и средств доставки — ракетно-ядерного потенциала и стратегической бомбардировочной авиации, военное освоение космоса, выход на международный уровень с глобальной повесткой дня, начало активной военной помощи странам третьего мира в отдалённых от СССР регионах планеты
Брежневская	Продолжение наращивания сил	Реформирование военных структур под изменившийся характер военных действий и военной угрозы, широкий набор инструментальных военных средств для подкрепления проводимого курса глобальной политики, готовность к участию в региональных конфликтах любой интенсивности в любых уголках земного шара
Горбачёвская	Стратегический нейтралитет	Прекращение военно-технического сотрудничества с многими прежними зарубежными союзниками, курс на постепенный вывод советских войск и советнического аппарата из стран ближнего и дальнего зарубежья, Ближнего Востока, Азии, Африки и Южной Америки, соблюдение нейтралитета в международных отношениях

Понятие

Понятие появилось после выступления Леонида Брежнева на пятом съезде Польской объединённой рабочей партии (ПОРП) в 1968 году:

Хорошо известно, что Советский Союз немало сделал для реального укрепления суверенитета, самостоятельности социалистических стран. КПСС всегда выступала за то, чтобы каждая социалистическая страна определяла конкретные формы своего развития по пути социализма с учётом специфики своих национальных условий. Но известно, товарищи, что существуют и общие закономерности социалистического строительства, отступление от которых могло бы повести к отступлению от социализма как такового. И когда внутренние и внешние силы, враждебные социализму, пытаются повернуть развитие какой-либо социалистической страны в направлении реставрации капиталистических порядков, когда возникает угроза делу социализма в этой стране, угроза безопасности социалистического содружества в целом — это уже становится не только проблемой народа данной страны, но и общей проблемой, заботой всех социалистических стран.

— Брежнев Л. И. Ленинским курсом, т. II. М., 1970, с. 329

Именно этот подход стал идеологическим обоснованием военного вмешательства войск стран Варшавского договора во главе с СССР в Чехословакию в августе 1968 года.

Как отмечал Ричард Аллен, советник по вопросам национальной безопасности в годы первого президентского срока Рональда Рейгана, переход при нём американской внешней политики «в наступление, отказ уступать Советскому Союзу какую бы то ни было территорию где бы то ни было, в конечном счете привёл к опрокидыванию доктрины Брежнева, и это было ключом к успеху».

Доктрина оставалась в силе до конца 1980-х годов, когда при Михаиле Горбачёве её не сменил иной подход, который в шутку назвали «доктриной Синатры» (имея в виду популярную песню Фрэнка Синатры «My Way»).

Фактическое окончание действия доктрины относят к встрече президента СССР М. С. Горбачёва и президента США Дж. Буша на Мальте в декабре 1989 года.

> См. также

• Доктрина Джонсона
• Доктрина Синатры
• Доктрина Киркпатрик
• Доктрина Трумэна

> Литература

Ссылки

• Геополитическая доктрина Брежнева // gromyko.ru

Это заготовка статьи о политике. Вы можете помочь проекту, дополнив её.

В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 7 июля 2014 года.

Вооружённые силы

СССР: Прикарпатский фронт, Центральный фронт, Южный фронт • Болгария • Венгрия • ГДР • Польша

Военные учения и манёвры

События

Последствия

В культуре

Если выйти с микрофоном на оживлённую улицу в Москве, Санкт-Петербурге или любом ином крупном российском городе и, прикинувшись журналистом, начать задавать всем подряд прохожим вопрос: «Знаете ли вы, что такое «доктрина Брежнева»?» — ответы вряд ли поразят вас своим разнообразием. Большинство опрашиваемых наверняка или ответит отрицательно, или, смущённо улыбнувшись, скажет что-нибудь про то, что — да, конечно, но вот именно сейчас точно припомнить не может. Меньшинство если не отмахнётся, огибая вас на ходу, начнёт выкручиваться, изобретая самые неожиданные ответы, в числе коих наверняка будет и встречный вопрос: «А кто такой Брежнев?» Не исключено, впрочем, и такое, что, задав этот вопрос в семьдесят восьмой раз, вы услышите именно тот ответ, которого и ожидаете: «Это — принятое на Западе в семидесятые и восьмидесятые годы прошлого века неофициальное наименование концепции ограниченного суверенитета, навязанной руководителям стран так называемой «народной демократии» советским правительством после чехословацких событий 1968 года».

Получив этот ответ, знайте: тот, кто его дал, не числится среди аудитории, которой предназначена данная публикация. Поскольку про то, о чём пойдёт сейчас речь, он и так всё знает. Она — для всех остальных.

* * *

Военная интервенция в Чехословакию, осуществлённая Советским Союзом в ночь с 20-го на 21 августа 1968 года, стала важнейшим событием в мировой истории второй половины XX века — периода, который принято называть «после Второй мировой войны». Последствия этого события сыграли решающую роль в расстановке противостоящих друг другу сил на европейском театре военных действий «холодной войны», начавшейся едва ли не на следующий день после завершения в 1945 году войны «горячей» и продолжавшейся к тому времени вот уже два с лишним десятилетия. Противоборствующие стороны были — тоталитарное государство, пользовавшееся для своего самообозначения аббревиатурой «СССР», и страны так называемого «свободного мира»: Великобритания, Франция, Западная Германия и другие, менее крупные, в Европе, и Соединённые Штаты Америки — за океаном. Между ними, как своеобразный буфер, находились шесть небольших восточноевропейских государств: Болгария, Венгрия, Польша, Румыния, Чехословакия (в ту пору ещё единая, а не отдельно Чехия и отдельно Словакия, как сейчас) и Восточная Германия. Они попали в зону влияния СССР в 1945 году вследствие крупнейших геополитических изменений в Европе по факту прекращения Второй мировой войны. Советский Союз, ставший одним из двух её устроителей и в первый период (с сентября 1939-го по июнь 1941-го) выступавший — наравне с Третьим рейхом — в качестве агрессора, затем сам стал жертвой агрессии со стороны своего вероломного союзника. Вследствие такого драматического стечения обстоятельств он оказался в числе участников антинацистской коалиции вместе со своими самыми главными врагами — Великобританией и США.

Дальнейшее хорошо известно.

Захватить всю Европу Сталину, как он о том мечтал, развязывая мировую войну, не удалось. Ему досталась лишь половина — причём меньшая. Но и с ней надо было что-то делать. Точнее, не «что-то», а запускать процесс осовечивания попавших в его руки территорий. Для этого во всех формально сохранявших независимость, но фактически ставших советским протекторатом странах Восточной Европы были образованы местные коммунистические партии, которым затем из Кремля был отдан приказ захватывать власть. Последовала череда «слияний и поглощений», следствием чего стало уничтожение в этих странах демократических многопартийных правительств и установление однопартийных просоветских режимов — таких же тоталитарных, как и режим Старшего Брата. Одновременно по приказу из того же Кремля в странах-сателлитах были развёрнуты кампании идеологического террора по образцу Большого террора в СССР 1937-1938 годов, хотя и, разумеется, в гораздо меньших масштабах. Всё это продолжалось ровно до тех пор, пока поздним вечером 5 марта 1953 года в одной из комнат Кунцевской дачи Сталина не прозвучали полные яростного торжества слова Лаврентия Берии: «Корифей всех наук! Кусок мяса! Хрусталёв, машину!» Эти слова ознаменовали наступление на планете Земля новой, постсталинской эры.

* * *

Не успели завянуть траурные венки, грудами наваленные перед зиккуратом на Красной площади в Москве, принявшим в свои недра ещё одну мумию, как в Гулагском королевстве начались серьёзные проблемы. Выпущенные из концлагерей по Ворошиловской амнистии сотни тысяч уголовников развязали по всему Советскому Союзу уголовный террор, наводя ужас на затравленных обывателей городов и деревень. Оставшиеся за колючей проволокой сотни тысяч политзаключённых стали бастовать и восставать, требуя улучшения условий содержания и пересмотра сфабрикованных приговоров.

Неспокойно было и по ту сторону Большой зоны.

В июне 1953-го восстали восточногерманские рабочие. Восстание было жестоко подавлено советскими оккупационными войсками.

В июне 1956-го вспыхнули рабочие волнения в польском городе Познань. Польские коммунисты справились своими силами, но кровь, пролившаяся на познанских мостовых, забрызгала их физиономии несмываемой красной краской.

В октябре 1956-го вспыхнула Венгерская антикоммунистическая революция. После некоторых сомнений и колебаний Кремль двинул на восставший Будапешт танки — и утопил стремление венгров к свободе в кровавой бане.

И всякий раз на любые возникающие в «свободном мире» драматические — по большей части неизменно лицемерные — возмущения: «Что вы делаете?! Как можно так поступать?! Это же не гуманно!» — из Москвы с циничной ухмылкой следовал один и тот же ответ: «Это наши внутренние дела. Не суйте, господа, своё свиное капиталистическое рыло в наше социалистическое корыто!» И правительства стран «свободного мира», мгновенно теряя запал праведного гнева, начинали смущаться и тушеваться, приговаривая: «Ну, раз так… тогда конечно… если вы так считаете, то…» Прямо как тот советский интеллигент в шляпе из незабвенного анекдота про конфликт в переполненном автобусе.

* * *

Общеизвестно: любые попытки «умиротворения» или «взывания к совести» хулигана или бандита приводят только к одному: хулиган ещё сильнее наглеет, бандит — ещё больше распоясывается. Тогда как незамедлительное применение по отношению к данной категории граждан грубой физической силы приводит как раз к тем результатам, которых и хотят достичь взыватели и увещеватели: хулиган мгновенно теряет блатной задор и съёживается в углу возле параши, а бандит прячет ствол и начинает громко орать — про то, что «вот уж и пошутить стало нельзя».

Эта схема — универсальна. Она работает не только в тюрьме или в армейской казарме, но и везде — во всех структурах и организациях, включая и ту, что именуется Организацией Объединённых Наций. Вот только способных на её применение отчего-то всегда оказывается гораздо меньше, нежели тех, кому место не в её Совете безопасности, а под нарами или у параши.

На протяжении всей своей 73-летней истории правители Советского Союза вели себя на международной политической сцене именно как бандиты и хулиганы. На любые попытки правительств стран «свободного мира» воззвать — нет, не к совести, этого качества у кремлёвских отродясь не было, — хотя бы к чувству элементарного здравого смысла, — следовал ответ из уже цитированного выше лексикона, иной раз почти на чистой уголовной фене. Особенно популярна у кремлёвских была формула: «То, что наше, — то наше. А то, что ваше, — об этом мы поговорим…» В 1968 году эта «блатная музыка» получила наконец своё формальное воплощение. Им стала пресловутая концепция «ограниченного суверенитета стран народной демократии». Или — для краткости — «доктрина Брежнева».

* * *

Известна точная дата, когда была сформулирована доктрина Брежнева. Это произошло 12 ноября 1968 года в Варшаве, столице тогдашней коммунистической Польской Народной Республики. Накануне, 11 ноября, там начал работу очередной, по счёту пятый, съезд местной коммунистической партии (официально называвшейся, правда, не «коммунистической», а «объединённой рабочей», но эти мелочи никакого значения не имели). На следующий день на съезде «братской компартии» выступил дорогой гость из Москвы — генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев. Который в числе прочего заявил:

«Хорошо известно, что Советский Союз немало сделал для реального укрепления суверенитета, самостоятельности социалистических стран. КПСС всегда выступала за то, чтобы каждая социалистическая страна определяла конкретные формы своего развития по пути социализма с учётом специфики своих национальных условий. Но известно, товарищи, что существуют и общие закономерности социалистического строительства, отступление от которых могло бы повести к отступлению от социализма как такового. И когда внутренние и внешние силы, враждебные социализму, пытаются повернуть развитие какой-либо социалистической страны в направлении реставрации капиталистических порядков, когда возникает угроза делу социализма в этой стране, угроза безопасности социалистического содружества в целом — это уже становится не только проблемой народа данной страны, но и общей проблемой, заботой всех социалистических стран».

Что в переводе с коммунистического партийного новояза на понятный любому уголовнику русский язык означало: «Что наше — то наше. И мы его никому не отдадим!»

С момента оккупации Чехословакии, — в которой, пользуясь брежневской демагогической риторикой, «внутренние и внешние силы, враждебные социализму, попытались повернуть развитие в направлении реставрации капиталистических порядков», — к тому моменту прошло всего два с половиной месяца. Советские танки и бронетранспортёры уже давно из неё ушли — туда, откуда пришли. Но руководство чехословацкой компартии не могло больше проводить линию внутренних социально-политических преобразований, направленных на создание так называемого «социализма с человеческим лицом» — в том же августе под угрозой физического уничтожения её глава Александр Дубчек согласился подписать протокол, формально узаконивший оккупацию его страны советской армией. Одновременно с этим у него было отобрано право принимать самостоятельные решения по всем вопросам внутренней и внешней политики Чехословакии, и он де-факто превратился в свадебного генерала. Решали отныне совсем другие люди. И не в Праге, а в Кремле.

* * *

Ознакомившись с провозглашённой Брежневым в Варшаве концепцией «ограниченного суверенитета социалистических стран», «свободный мир» утёрся и принял её к сведению. А что ещё было ему делать? Соединённые Штаты по уши увязли во Вьетнамской войне (в которой они воевали не только с вьетконговскими коммунистическими партизанами и их северовьетнамскими хозяевами, но и с Советским Союзом, стоявшим за спиной Северного Вьетнама). Великобритания не знала, как решить проблему поднявших голову сепаратистов в Северной Ирландии. Францию в том же 1968 году до основания потряс социально-политический кризис, вошедший в её историю под названием «Студенческая революция». У всех были свои проблемы, и никто не хотел наживать себе дополнительные. Главное было — не отвоевать утраченное, а не потерять то, что осталось.

* * *

По счастью, доктрина Брежнева — после того, как она была провозглашена, — ни разу не была применена на практике. Единственный раз, когда это едва не произошло, пришёлся на первые числа декабря 1980 года. Тогда правители Советского Союза находились буквально в одном шаге от того, чтобы осуществить очередную военную интервенцию — на этот раз в Польшу, где тогда стремительно набирало силу антикоммунистическое рабочее движение, оформившееся в виде независимого профсоюза «Солидарность». Это движение, по мнению кремлёвской камарильи, представляло серьёзную опасность для существовавшего в Польше просоветского режима, который явно медлил с его подавлением и тем самым ставил Старшего Брата перед необходимостью снова решать проблему его руками. Вторжение, планировавшееся, как о том свидетельствуют некоторые неофициальные источники, на 8 декабря 1980 года, было отменено буквально в самый последний момент. В качестве причин такого решения обычно называются две: во-первых, уже полным ходом шла Афганская война, развязанная Советским Союзом год тому назад, и воевать на два фронта ему было очень нежелательно по чисто экономическим причинам; во-вторых, руководству польской компартии якобы удалось убедить Брежнева и компанию воздержаться от ввода советских войск, открытым текстом дав им понять, что сейчас не 1968 год, а поляки — не чехи, они не станут терпеть позор новой оккупации, хорошо им памятный по многовековой истории российско-польских отношений. Выяснять, так это было или не так — работа для историков. Но если такое предупреждение действительно было сделано и оно подействовало, то… То это является ещё одним подтверждением действенности методики усмирения бандитов и хулиганов, о которой было написано выше.

* * *

Доктрина Брежнева просуществовала 21 год. Её крах пришёлся на незабываемый 1989-й — год череды антикоммунистических революций в странах Восточной Европы. В тот год за несколько месяцев все просоветские режимы в этих станах приказали долго жить — тем, кто пришёл им на смену. При этом коммунистические правители в Венгрии и Польше оказались настолько прагматичными, что отдали власть оппозиции, хотя и в добровольно-принудительном порядке, но всё же без существенных эксцессов; а вот болгарские, чехословацкие и восточногерманские сдались только под напором гражданского протеста. Хуже всего сложилось в Румынии, где за освобождение от диктатуры сумасшедшего «кондукатора» Николае Чаушеску было заплачено жизнями более тысячи граждан, погибших в боях с силами его тайной полиции.

Ныне, по прошествии ещё без малого трёх десятилетий, доктрина Брежнева мертва. Но отнюдь не мертвы ещё те, кто являются её носителями. Те, кто считают, что она была не циничным оправданием политики межгосударственного терроризма, проводившейся не существующим уже тоталитарным государством, которое их вскормило и воспитало. Именно эти люди находятся в данный момент на вершине государственной власти в неосоветской России. Именно они стремятся подавить в ней все силы прогрессивного развития. Именно они мечтают, чтобы в ней всё стало «как при Брежневе» и оставалось так всегда.

Однако их поступки и чаяния категорически не совпадают с основным вектором развития истории человеческой цивилизации — стремлением к максимально возможной личной свободе каждого отдельного человека. И как только это неправильное поведение войдёт с ходом мировой Истории в резонанс — в России незамедлительно начнутся такие же процессы, как те, что начались весной 1968 года в Чехословакии. И они, эти процессы, будут априори обречены на успех. Потому что нет в нынешнем мире таких чужих танков, которые можно было бы ввести в Москву.

После самораспада в 1991 году Советского Союза США пытаются установить мировое политическое господство; чтобы «развязать себе руки», они переформулировали старую концепцию ограниченного суверенитета под новые политические реалии. Последствия этого вариативны.

Обратим внимание на важнейшие составляющие внешней политики сильнейшей страны мира на рубеже XX-XXI веков в контексте основных принципов геополитики.

Характерные моменты ситуации:

I. Новая формулировка концепции ограниченного суверенитета США провозглашена очень быстро (в 1991 году), подправлена после непонятных терактов 11 сентября 2001 года и делает ставку на открытую военную силу.

Заметим, что концепция ограниченного суверенитета применительно к рубежу XX-XXI веков – прерогатива исключительно США. Геополитическую экспансию на планетарном уровне пока ни одно другое государство-нация позволить себе не может. Это важный и эффективный инструмент реализации внешней политики в контексте национальных интересов конкретного государства. То, что США «выиграли» «холодную войну», лишний раз демонстрирует преимущества выбранной этим социумом системы исторического развития.

Во-первых, в 1991 году во время первой войны в Ираке Буш-старший («папа») провозгласил осуществление политики глобализма.

Это стало возможным только на фоне одновременного разрушения СССР, который всегда играл роль своеобразного «противовеса». Новая концепция ограниченного суверенитета США в виде идеи глобализма означает, что эта страна берёт на себя обязательства по созданию НМП (Нового мирового порядка) и обеспечивает меры по поддержанию его стабильности.

Эта установка неоднократно озвучивалась госсекретарями США.

Во-вторых, теракты 11 сентября 2001 года сделали эту установку ещё более произвольной и уязвимой.

Так, в январе 2004 года в очередном ежегодном «Обращении к Союзу» уже Буш-младший («сын») заявил, что теперь поводом применить силу для США может стать «намерение» той или иной страны создать оружие массового поражения (ОМП). Это очень расплывчатый повод.

В-третьих, США на международной арене стали олицетворением идеи «мирового жандарма», а это сомнительное достижение.

Военный бюджет США последних лет вертится вокруг цифры в 600 млрд. долларов (РФ — 40/80 млрд.). Примерно четверть вооружённых сил США расположены за рубежом (при этом плата за базу Гуантанамо на Кубе в 2010 году – всего 4000 долларов). В основе военной доктрины США концепция «ведения двух с половиной войн», то есть Вооружённые силы США должны быть готовы к участию в двух войнах одновременно. Наконец, и это тоже немаловажно, ещё в 2001 году США легализовали у себя институт военных наёмников.

США до сих пор самая привлекательная страна в мире для любого индивида, который делает ставку на самореализацию: американский социум мобилен, открыт, многогранен. По идее, это и надо в нём поддерживать.

II. В новой концепции ограниченного суверенитета США меняется повод для вмешательства во внутренние дела других стран.

Концепция ограниченного суверенитета страны – это официально сформулированный её руководством повод для вмешательства во внутренние дела других стран. Такое на мировой арене могут себе позволить только политические «тяжеловесы». При этом всегда в основе идеи суверенитета государств лежала мысль о том, что суверенное (независимое) государство у «себя дома» может «делать что хочет». Но времена меняются.

Во-первых, атлантическое сообщество, в первую очередь в лице США, расставило новые приоритеты.

В начале XXI века было открыто заявлено о том, что «теперь» права человека и представительные механизмы власти с точки зрения «первосортной» группы государств выше понятия государственного суверенитета и что «союз западных демократий» «имеет право и обязан» следить за соблюдением этого положения.

Во-вторых, практическое применение эта идея нашла в виде двух внешнеполитических векторов деятельности: «геополитики нефти» и «маргинализации политических режимов» («теория управляемого хаоса»).

Обе установки рациональны, однако обесцениваются корыстью современного американского политического истеблишмента, который свёл внешнюю политику сильнейшей страны мира к своим клановым интересам.

III. «Геополитика нефти» строится на необходимости для США «дешёвой нефти» и предполагает усилия по политическому контролю над месторождениями углеводородов и путями их транспортировки.

Как известно, к середине XXI века все ресурсные проблемы человечества обострятся. Одной из важнейших задач для любой страны в этом контексте была и остаётся проблема углеводородов.

С одной стороны, есть рациональное обоснование «геополитики нефти» под идею открытой экономики и либерально ориентированный политический истеблишмент.

Цель политики глобализма в этом контексте – поддерживать везде открытую либеральную экономику. Её рационализм — в глобальной интеграции как наиболее эффективной форме организации мировой экономики. Всё это предполагает идею равных возможностей пользования ресурсами. Единое мировое экономическое пространство приведёт к тому, что страны-нефтеэкспортёры не будут («не должны») повышать цены на нефть. Для этого в странах с углеводородами должны быть прозападные политические режимы, которые на правах соревновательности («равных возможностей») обеспечат контроль над нефтью частным, а не государственным экспортёрам. Все страны с богатыми запасами углеводородов должны модернизировать свои политические надстройки под западные «стандарты демократии» и отдать нефть «ходорковским». Частник – это бизнес, государство – социальные обязательства. Поэтому все страны, где нефть пока в руках государства (Иран, Россия, Саудовская Аравия, Венесуэла и др.) — враги США, а где нефть ушла к частнику или к «внешнему контролёру» — друзья (Ирак, Кувейт, Мексика, Ливия и др.).

С другой стороны, «геополитика нефти» обесценивается аферой «сланцевой революции», запущенной в 2005 году командой Буша-младшего (вице-президент Чейни), чтобы реанимировать идею импортзамещающей индустриализации в США.

Долгое время совершенно оправданно политический истеблишмент США строил свои геополитические планы, исходя из концепции «ковчега». Америка – уникальный социум, его надо беречь, это нетронутый «остров», который надо обеспечить ресурсами и перейти к политике изоляционизма. Однако на рубеже XX-XXI веков третья двухпартийная система в США стала испытывать кризис, и, чтобы удержаться у власти, пришлось поступиться национальными интересами.

Сланцевые углеводороды «дорогие» по определению. Сейчас их цена снизилась и стала конкурентоспособной, но только потому, что этот сектор сильно датируем в виде кредитов и у него сильная «политическая крыша» в виде нескольких последних администраций сильнейшей страны мира. Однако сам сектор услуг по добыче сланцевых углеводородов до сих пор «не рыночен».

Надо учитывать, что «сланцевая революция» фактически несёт гибель всей экосистеме Америки в национальном масштабе (уничтожение водной системы, землетрясения, онкология). Для её запуска потребовалось исключить процесс гидроразрыва из сферы надзора Агентства по охране окружающей среды США, потому что требовалось разрешение на закачку под землю «гарантированно опасных» веществ. В таком контексте можно даже говорить о том, что последние администрации США вошли в сговор с частью национального бизнеса и поступились интересами «американского народа», разрушая саму территорию проживания своего социума. Добыча сланцев, в этом контексте – это то же самое, что ядерная бомбардировка.

Любопытна перспектива. Сама геополитика нефти в контексте «сланцевой революции» затормозит свои темпы, станет более избирательной. Однако в перспективе так и останутся преимущества у тех стран периферийного капитализма, где есть «нормальные» углеводороды (а ведь их как раз и хотят «оставить не у дел»). По прошествии определённого времени «страны-изгои» останутся не только с ресурсами, но и с территориями, годными для проживания.

Отказ политического истеблишмента США от концепции «ковчега» в таком контексте выглядит неоправданным.

IV. Политика по «маргинализации» политических режимов претендует на переформатирование (изменение) политических режимов стран «периферийного» капитализма, после чего они будут «лучше слушаться» США.

С одной стороны, есть рациональное обоснование под идею того, что «старые» режимы стали слишком много «брать за посредничество» в обеспечении интересов США в плане этих самых месторождений углеводородов и путей их транспортировки в заинтересованном регионе.

Приход к власти политических аутсайдеров (либералов либо радикалов) снизит сумму «откатов» и общую «взяткоёмкость» режимов. К власти целесообразно приводить группы, не связанные с местной политической европеизированной традицией, они менее самостоятельны.

Наиболее резонансные случаи применения рассмотренной установки.

1991 год: 1-я война в Ираке (у США погибло около 200 военнослужащих, в основном от «дружественного» огня).

1991 год: агрессия против Югославии.

Март 2003 года – август 2010 года: 2-я война в Ираке. В 2004 году в апреле в Ираке находилось 135 тысяч военнослужащих США, из них 4,5 тысячи погибло. Затраты 1 триллион долларов.

С 2001 года по настоящее время: операция в Афганистане. На 2011 год в стране находилось 97 тысяч американских солдат.

2011 год: «арабская весна в Северной Африке» — Тунис, Египет, Ливия. Так, в феврале 2011 года кризис начался в Ливии. В марте-октябре 2011 года шла операция «Рассвет Одиссеи» NATO в этой стране (уничтожение национальных ПВО и ВВС) для поддержки «прогрессивных сил». 20 декабря 2011 года лидер этой страны Кадда́фи убит.

С 2011 года по настоящее время – кризис в Сирии.

С 2014 года по настоящее время – кризис на Украине.

С другой стороны, обесценивает этот процесс так называемый «эффект Талибана».

Как известно, США сначала помогали противникам просоветского режима в Афганистане, но потом на этой основе сформировалось радикальное движение, которое стало серьезным геополитическим противником самих США.

Во всех испытавших на себе такой социальный эксперимент странах идёт формирование новой системы управления. У идеи светского европейского государства с представительной системой появляются конкуренты вплоть до террористических структур, которые подстраиваются под новые политические реалии: кланы, наркотики, радикализм. Это тупик, потому что делает невозможным переговоры в традиционных для европейской политической традиции форматах.

Общий вывод: на рубеже XX-XXI веков политическая надстройка США приобрела относительную самостоятельность и, вместо того, чтобы осуществлять «политику интересов», продавливает «политику принципов», никак не связанную с интересами американского социума. Рациональные составляющие концепции глобализма используются при этом очень слабо. Такая ситуация пока возможна только на фоне абсолютного политического доминирования США на международной арене. Но она абсурдна и долго в таком формате развиваться не сможет.