Широко распространенное в буржуазной науке представление о древних фишю-угорских и летто-литовских (балтийских) племенах, как о диких звероловах и рыбаках, бродивших по северным лесам, отнюдь не соответствует истине. С охотничье-рыболовческим бытом эти племена распрощались очень давно, еще во II тысячелетии до н. э. В I тысячелетии до н. э. уровень их культуры и общественных отношений лишь немного отличался от того, который наблюдался в это время в среде раннеславянских племен.

Восточными, северо-восточными и северными соседями славянских племен Поднепровья являлась в то время большая группа племен, занимавшая Верхнее Поволжье, берега Оки и область Валдайской возвышенности. Городища этих племен называются дьяковскими, по имени городища у с. Дьяково под Москвой. Дьяковские племена — это древние финно-угорские племена Поволжья и Севера, непосредственные предки известных по летописи веси, мери и муромы.

Дьяковские городища имеют обычно очень небольшие размеры, редко превышающие по площади 2000 кв. м. Несмотря на это, все они искусно укреплены валами и рвами. Встречаются городища с двумя-тремя валами и таким же числом рвов. Иногда валы обмазывались глиной, которая обжигалась с помощью костров. По гребню валов, а нередко и вокруг всей площадки поселка сооружался деревянный тын. Среди озер Валдайской возвышенности встречаются так называемые «болотные городища», расположенные на островах среди топких мест.

Одним из наиболее древних городищ в бассейне Оки и Волги, относящимся к середине I тысячелетия до н. э., является Старшее Каширское, исследованное в 1925—1926 гг. В. А. Городцовым.

Местом поселения служил окруженный оврагами с крутыми склонами мыс высокого берега Оки. На узком перешейке, связывающем мыс с плато высокого берега, были сооружены вал и ров; по краю площадки этой маленькой крепости возвышался тын из массивных дубовых бревен. На площади городища были открыты остатки нескольких, углубленных в землю жилищ, круглых в плане, диаметром 4—6 м. В центре каждого из них располагался очаг, над жилищем сооружалась коническая крыша. Жилища этого типа бытовали в бассейне Оки уже в неолитическую эпоху.

При исследовании Старшего Каширского городища обнаружено большое число различных предметов бытового и производственного назна­чения: железные топоры-кельты, ножи, всевозможные острия и т. д.

Однако железо было в то время еще редким металлом. Обитатели поселка много орудий делали из кости и рога, например иглы, разнообразные острия, наконечники стрел, гарпуны, остроги, долота и др. Очень интересны костяные рукоятки ножей разнообразных форм, украшенные скульптурным орнаментом. У одного костяного орудия на месте лезвия была вставлена заостренная бронзовая пластинка, что так­же говорит о том, что население поселка еще не целиком вступило в железный век. На городищах более позднего времени железные вещи уже полностью господствуют. Железо тогда стало добываться повсеместно из болотных и иных руд сыродутным способом.

Глиняная посуда Старшего Каширского городища, характерная и для всех других древних дьяковых городищ, имела вид плоскодонных горшков, украшенных по наружной поверхности отпечатками грубых тканей и плетенки. Археологи называют такой орнамент «сетчатым» или «текстильным».

Из глины изготовлялись пряслица для веретен и так называемые «грузики дьяковского типа» — глиняные изделия неизвестного назначения, возможно, грузики для вертикального ткацкого станка.

Важную роль в хозяйстве древних обитателей бассейна Оки и Волги играли скотоводство и примитивное земледелие. Стадо состояло из лошадей, свиней, крупного и мелкого рогатого скота. Особенно много было лошадей и свиней, причем в пищу поступали преимущественно молодые особи. Лошади служили для верховой езды, о чем говорят найденные на городище псалии от удил. О земледелии свидетельствуют обломки железного серпа и ручные жернова.

Подобные же находки были сделаны при исследовании многих других городищ бассейна Оки (Кондраковское и др.) и Верхней Волги (Городи-щенское, «Городок» и др.)

Никаких особых культовых мест I тысячелетия до н. э. в области распространения этих городищ не обнаружено. Лишь в пределах некоторых городищ оказались небольшие глиняные площадки, рассматриваемые некоторыми археологами в качестве жертвенников. Повидимому, религиозные обряды были здесь иного характера, нежели у славянских племен. Об этом говорит и отсутствие могильников. На основании фольклорных данных можно предполагать, что здесь был распространен обряд поверхностного погребения, например на деревьях, что до недавнего прошлого практиковалось некоторыми народами севера Сибири.

По степени общественно-экономического развития и по характеру культуры много общего с дьяковскими племенами имели западнофинские племена — предки эстов и ливов, населявшие территорию Эстонии и северной Латвии. Материальная культура западно-финских племен Прибалтики отличалась от дьяковской тем, что она восприняла значительное количество балтийских, лужицких и других западных элементов.

Здесь известны также укрепленные поселения (Асва на острове Са-рема, Иру близ Таллина, Кландюкалнс на Западной Двине и др.) с мощным культурным слоем, значительным количеством очагов и остатками жилищ. Наряду с полуземлянками округлого очертания (Иру, Кландюкалнс) существовали, повидимому, также прямоугольные бревенчатые дома. Значительное преобладание среди кухонных отбросов костей домашних животных указывает на важное значение животноводства в экономике этих племен. Помимо животноводства, население занималось также земледелием, о чем свидетельствуют находки зернотерок и серпов. Кроме зерновых культур, выращивался лен. Остатки литейных формочек и тиглей говорят о местной обработке бронзы. Во второй половине I тысячелетия до н. э. у прибалтийских племен появились и некоторые изделия из железа. Глиняная посуда имела штрихованную поверхность или покрывалась сетчатым (текстильным) орнаментом. Характерные для дьяковских племен глиняные грузики на эстонских городищах не встречаются.

Одним из наиболее интересных памятников этих племен является поселение Асва на острове Сарема, Эстонской ССР, существовавшее с начала 1 тысячелетия до н. э. до первых веков нашей эры. Расположенное на узкой моренной возвышенности в 5 км от морского побережья, это поселе­ние занимало площадь свыше 4000 кв. м. Оно было обнесено каменной оградой, параллельно которой располагались постройки. Центральная часть селения отводилась, по-видимому, для содержания скота.

На городище Асва сохранились остатки построек двух типов: бревенчатых домов с глиняной обмазкой, служивших жилищами, и облегченных построек в виде навесов на столбах. Последние могли выполнять роль хозяйственных помещений.

Основным занятием обитателей городища Асва являлось скотоводство; в составе стада были лошадь, бык, свинья, коза и овца.

Большое место в хозяйстве принадлежало рыболовству и охоте на тюленя, о чем свидетельствуют многочисленные кости рыб и тюленей, а также гарпуны, рыболовные крючки и др. Вместе с тем обитателям Асва было знакомо и земледелие. Сохранились зерна пшеницы и ячменя; из технических культур лен. Среди находок встречены зернотерки, костяной и железный серпы, роговая мотыга и костяные орудия для обработки льна.

Посуда городища Асва украшена сетчатым орнаментом. Она во многом сходна с керамикой дьяковских городищ. Наряду с этим встречаются обломки сосудов, напоминающие керамику поселений лужицкой культуры Повисленья.

В отличие от дьяковских племен, ливо-эстонские племена оставили нам и могильные сооружения. Это — каменные курганы, содержащие до 10—12 захоронений в каменных ящиках. Скудный инвентарь ранних каменных курганов состоит из простых костяных булавок, более поздних — из железных булавок; в небольшом количестве встречаются предметы из бронзы. Бронза и бронзовые изделия ввозились по преимуществу с юга, при посредничестве литовских племен, а наиболее ранние изделия из железа (проушные топоры, булавки) говорят о наличии связей с Верхним Поднепровьем. Среди бронзовых предметов встречаются изделия скандинавского происхождения — шейные гривны, бритвы, булавки и пр. пребывании, повидимому, временном, скандинавских племен в прибрежной полосе территории эстонско-ливских племен свидетельствуют ладьевидные каменные могильники скандинавского типа на острове Сарема и на юго-западном побережье Рижского залива.

Очень близкими по культуре к дьяковским племенам были племена Среднего Поволжья, обитавшие ниже устья реки по Волге, Суре, Цне и Мокше и доходившие на юге до границы степей. В археологиеской литературе они называются обычно Городецкими по имени городища у с. Городец на Оке, исследо-городецких городищ, ванного В. А. Городцовым. Полагают, что обитатели городецких городищ являлись предками мордовской группы племен. Археологи отличают их по глиняной посуде, покрытой сплошным узором, напоминающим отпечаток рогожи и называемым поэтому «рогожным орнаментом». Если правы те историки, которые помещают будинов Геродота на восток от Днепра, то в этом случае будинами являлись скорее всего жившие к северу от кочевников-савроматов.

Иной характер имела культура более восточных заволжских и приуральских племен I тысячелетия дон. э. Это были предки коми, удмуртов, мери, а также угорских племен — ханте и манси (остяков и вогулов).

На Каме, Вятке, Белой и других реках Приуралья известен ряд городищ и могильников I тысячелетия до н. э., называемых обычно анань-инскими по имени могильника близ дер. Ананьино на Каме, раскопанного в 1853 г. П. В. Алабиным. Позднее ананьинские могильники и городища исследовались А. А. Спицыным и Ф. Д. Нефедовым, а в советское время А. В. Шмидтом, Н. А. Прокошевым и А. В. Збруевой. Благодаря находкам вещей южного происхождения время ананьинских древностей устанавливается достаточно точно. Древнейшие из них относятся к VII— «VI в. до н. э., большинство — к середине и второй половине I тысячелетия до н. э.

Размеры ананьинских городищ обычно очень невелики. Их длина ред­ко превышала 120—150 м, ширина составляла 50—60 м. В их пределах могло жить лишь несколько десятков человек. На городище у дер. Сви­ные Горы, в устье р. Вятки, и на Галкинском городище, в устье р. Чусовой, земляные валы были обложены плитами известняка. Наряду с городищами, в Прикамье известны остатки поселков ананьинской эпохи без следов земляных укреплений. Возможно, однако, что они были окружены деревянными оградами.

На поселении у дер. Конец Гор на Каме, в устье р. Чусовой, на городище Кара-Абыз на р. Белой и в ряде других мест были обнаружены следы несколько углубленных в землю жилищ с очагами, сложенными из камней.

При раскопках на ананьинских городищах встречаются обломки круглодонных глиняных сосудов с орнаментом в верхней части, состоящим из отпечатков гребенчатого чекана или шнура. Нередки находки бронзовых и железных изделий. Больше всего найдено предметов из жести, а также костей животных, главным образом домашних: лошади, коровы, свиньи, овцы и козы. Благодаря обилию костей, городища Прикамья и Приуралья иногда называются «костеносными».

Часто встречаются на городищах примитивные каменные зернотерки. На городище «Сорочьи горы» найдено несколько бронзовых серпов. С горо­дища у дер. Грохань и других городищ происходят костяные мотыги, прикреплявшиеся к деревянным рукояткам. Были в употреблении и бронзовые мотыги. Обработка земли производилась примитивным способом. Это было, повидимому, подсечное земледелие. Для подготовки поля выжигался участок леса, и посев совершался в золу и пережженную почву, лишь слегка разрыхленную мотыгой. Какие выращивались растения — остается пока неизвестным. На нижней Каме найдены при исследовании жилища предананьинского времени зерна проса.

Охота и рыболовство в ананьинскую эпоху играли в хозяйстве вто­ростепенную роль. Кости диких животных среди отбросов пищи составляют обычно лишь незначительный процент. Зато особое значение в эту эпоху приобрела охота на пушного зверя: соболей, куниц, лисиц, выдр и бобров, т. е. лучших пушных зверей Приуралья.

При исследовании ананьинских могильников особенный интерес представляют мужские погребения, содержащие оружие и орудия труда: бронзовые топоры-кельты, особого типа наконечники копий, бронзовые и железные, бронзовые и железные кинжалы, иногда несколько напоминающие кинжалы с фигурными рукоятками эпохи бронзы. Одним из видов оружия в ананьинскую эпоху являлись клевцы, или чеканы,— род боевого топора, характерного в то время оружия южносибирских племен. Они украшались иногда скульптурными изображениями животных или птиц. Обычны в мужских погребениях наконечники стрел, иногда кремневые и железные, чаще бронзовые и костяные, а также железные ножи; изредка встречались рыболовные крючки, украшения пояса и др. Находки удил говорят о том, что лоптади служили для верховой езды.

В женских погребениях встречаются предметы убора и украшения, разнообразные бронзовые бляшки, шейные гривны и изредка бронзовые зеркала. Орудия и оружие ананьинской эпохи поражают однотипностью форм и орнамента, что говорит о наличии массового производства, рассчитанного на обмен. Происходящие из Прикамья орудия встречаются далеко на северо-западе, вплоть до Финляндии и даже Норвегии, а также и в Западной Сибири. Очевидно, племена Приуралья, владевшие местами добычи медной руды, снабжали, как и в эпоху бронзы, своих соседей металлическими изделиями.

При исследовании городищ и могильников Прикамья найдены вещи скифского происхождения: трехгранные наконечники стрел, железное оружие и бронзовые украшения, подтверждающие сообщения Геродота о торговле скифов с далекими племенами фиссагетов и иирков. У дер. Ананьино обнаружена скифская бляха в форме свернувшегося в кольцо зверя. В Зуевском могильнике найдена крестообразная поясная привеска, подобная украшениям из Ольвии и скифских курганов. Среди находок в Прикамье оказались также отдельные вещи, происходящие из городов Причерноморья и Средиземноморья и попавшие на север, несомненно, через скифов. В могильнике у дер. Котловка найдена бронзовая бляшка с изображением, повидимому, головы Гелиоса. На селище у дер. Конец Гор обнаружена миниатюрная статуэтка египетского бога Аммона, в могильнике у дер. Ананьино встречены бусы из египетской пасты, изготовленные, вероятно, в Александрии.

Геродот сообщает о том, что в северных лесах водились выдры, бобры и другие звери, меха которых употреблялись на опушку кафтанов.

Очевидно, за этими мехами, а также и за продуктами леса, в первую очередь за медом и воском, приходили скифы и в Прикамье.

В могильниках обращают на себя внимание богатые погребения пожи­лых мужчин, повидимому, племенных вождей. В ананьинском могильнике таких погребений было встречено три. В одной могиле у черепа погребенного лежала серебряная спираль, а на шее была надета бронзовая гривна. С умершими были положены железный кинжал, бронзовая бляха, кельт и стрелы. Вторая могила, имеющая наверху кладку из каменных плит, содержала три бронзовых кельта, чекан, кинжал, железное копье, некоторые другие орудия, бронзовую гривну и серебряную спираль. Особенно интересной оказалась третья могила. Там были найдены железное копье и чекан, бронзовая бляха, шейная гривна, спираль из серебра и глиняная чаша. На поверхности земли, над могилой, была каменная кладка из тройного ряда плит и стоял камень с изображением умершего. Вождь изображен на камне во весь рост, одетым в короткий кафтан, длинные штаны и остроконечную шапку. На шее надета массивная гривна. Платье подпоясано поясом, к которому подвешены короткий меч и секира-клевец. С левой стороны изображен, повидимому, колчан.

Наряду с богатыми погребениями и погребе­ниями обычного характера, в ананьинских могильниках встречаются погребения чрезвычайно бедные, иногда вовсе лишенные вещей. Особенно много их в Зуевском могильнике. Нередко они рассматриваются в качестве погребений рабов, что, однако, является лишь предположением. Здесь имеется, конечно, в виду домашнее рабство, наблюдаемое повсеместно у племен, достигших патриархального строя.

К ананьинской эпохе в Прикамье и Приуралье восходит ряд интересных жертвенных мест, противающих некоторый свет на религиозные представления этой эпохи. Их остатки по внешнему виду мало отличаются от обыкновенных городищ. Но на месте жертвенных мест лежат мощные слои золы, угля и костей животных.

Наиболее интересное жертвенное место находится на р. Нижней Мулянке, недалеко от впадения ее в Каму, у дер. Гляденовой. Среди золы, угля и костей животных там найдено около 19 000 предметов, среди которых преобладают бусы, разнообразные мелкие бронзовые фигурки животных, птиц, змей, насекомых и людей. Найдены гакже глиняные сосуды, наконечники стрел, в том числе скифские, и некоторые другие вещи. Из этих предметов, однако, лишь часть относится к ананьинскому времени, другие принадлежат первым векам нашей эры.

В Приуралье жертвенные места имеются в пещерах. На р. Чусовой, в пещере Камень Дыроватый, расположенной высоко в отвесной скале, было обнаружено несколько тысяч наконечников стрел из кремня, кости и бронзы, причем их находили не только на полу, но и на потолке пещеры, в трещинах. Н. А. Прокошевым, исследовавшим эту пещеру, было установлено, что в пещеру стрелы могли попасть только одним путем: в нее стреляли из лука с берега р. Чусовой. Это жертвенное место

возникло еще в эпоху бронзы и продолжало существовать до I тысячелетия н. э.

Особая племенная группа обитала в I тысячелетии до н. э. в юго-восточной Прибалтике — по Западной Двине, Неману и некоторым притокам этих рек. Это были древние летто-литовские, или балтийские племена,— предки литовского и латышского народов, а также древнего племени пруссов. На востоке поселения этих племен распространились по Березине до Днепра, а кое-где они заходили и на левый берег Днепра, перемежаясь с поселениями верхнеднепровских раннеславянских племен.

По уровню и характеру своей культуры летто-литовские племена были близки верхнеднепровским славянам. В их хозяйстве большую роль играло скотоводство и земледелие. Они были знакомы с бронзовой, а начиная с середины I тысячелетия до н. э., и с железной металлургией.

На занимаемой летто-литовскими племенами территории можно различить ряд локальных групп археологи­ческих памятников, соответствующих , повидимому , племенным под­разделениям.

Для западной, прибрежной части Латвии и Литвы характерны курганы с сооружениями из камней под насыпью в центре кургана и одним или несколькими каменными венцами у основания (Дарзниеки в Латвийской ССР; Курмайчяй, Эглишки и другие в Литовской ССР). Курганы содержат трупосожжения в глиняных урнах, реже трупоположения. Район распространения этих курганов и преемствен» ная связь между ними и более поздними, памятниками дает основание приписывать их предкам племени куршей (корсь русских летописей).

Могильными памятниками южной Латвии являются большие курганы с массовыми погребениями (Резнес, Калниэши) и грунтовые могильники. Резнеские курганы расположены на бывшем острове в заливаемой половодьем пойме Западной Двины, представлявшей хорошие пастбища для животноводства. В одном из этих курганов было вскрыто 310 погребений, как трупоположений — обыкновенно в каменных ящиках, так и трупосожжений. Вещи, найденные в кургане (бронзовые бритвы и шилья, пинцет, проушные каменные топоры, привеска из янтаря и пр.), показывают, что этот могильник использовался примерно с XI до VI в. до н. э. Курганы с массовыми погребениями имеют параллели среди погре­бальных памятников бронзового века у древнепрусских племен.

Грунтовые могильники, расположенные в южной части бассейна Западной Двины и в бассейне р. Лиелупе, заключают по несколько сот могил, часто обложенных камнями и заключающих в себе как трупоположения, так и трупосожжения. Иногда могильники располагались непосредственно у открытых поселений. Для тех и других характерна особая кера­мика в виде больших сосудов баночной формы из теста с примесью дресвы, с неровной поверхностью. Курганы с массовыми захоронениями и грунтовые могильники с прилегающими к ним поселениями следует, по всей вероятности, приписывать предкам латышских племен земгалов и латгалов.

Для восточных частей Латвийской и в особенности Литовской ССР характерны многочисленные городища, или, вернее, укрепленные поселения (Мукукалне на Западной Двине, Петрашунское, Великушское, Зарасайское на территории Литвы и др.)- Их сооружали на обособленных холмах или выступающих в долине рек мысах с крутыми склонами и укрепляли с напольной стороны рвом и валом. В Литве валами и рвами укреплялись и подножия городищ («пилскалнисов»), выстроенных на обособленно стоящих холмах, чем достигалась значительная крутизна склонов. В мощном культурном слое этих городищ, свидетельствующем об их продолжительной обитаемости, встречаются кости животных, преимущественно домашних, обломки глиняной посуды, изделия из кости (булавки, шилья и т. д.), орудия из бронзы и железа. Особо отметим каменные зернотерки, указывающие на наличие земледелия.

По своему общему характеру эти городища близки к дьяковским и отличаются от них главным образом своеобразием керамики. Среди последней, кроме штрихованной, представлена керамика с защипаминапо-верхности. О связях с дьяковской культурой свидетельствуют глиняные «грузики дьяковского типа», нередко встречающиеся на литовских городищах. Более северные из этих городищ принадлежали, должно быть, предкам латгалов, а южные — древним восточнолитовским племенам.

Летто-литовские племена

Племена балтов, заселявшие юго-восточные районы Прибалтики, во второй половине I тысячелетия н. э. в культурном отношении мало отличались от кривичей и словен. Жили они преимущественно на селищах, занимаясь земледелием и скотоводством. Исследователи полагают, что пашенное земледелие здесь вытеснило подсечно-огневое уже в первых веках нашей эры. Основными сельскохозяйственными орудиями были соха, рало, мотыга, серп и коса. В IX-XII вв. выращивались рожь, пшеница, ячмень, овес, горох, репа, лен и конопля.

С VII-VIII вв. начинают сооружаться укрепленные поселения, где сосредоточивались ремесленное производство и племенная знать. Одно из таких городищ — Кентескалнс — было защищено земляным валом высотой до 5 м, имевшим внутри бревенчатую основу. Жилищами служили наземные срубные постройки с печами-каменками или очагами.

В Х-ХII вв. городища превращаются в феодальные замки. Таковы Тервете, Межотне, Кокнесе, Асоте — в Латвии, Апуоле, Велюона, Медвечалис — в Литве. Это были поселения феодалов и зависимых от них ремесленников и торговцев. Около некоторых из них возникают посады. Так появляются города Тракай, Кернаве и другие.

Во второй половине I тысячелетия н. э. латгалам, земгалам, селам, жемайтам, куршам и скальвам свойствены были захоронения на бескурганных могильниках по обряду трупоположения. На куршских могильниках захоронения иногда обозначались кольцеобразным венцом из камней. В жемайтских кладбищах на дне могильных ям, чаще у головы и ног погребенных, клались крупные камни. Характерной балтской обрядностью было положение в могилы мужчин и женщин в противоположном направлении. Так, мужские трупоположения у латгалов ориентировались головой к востоку, женские — к западу. Аукштайты хоронили умерших под курганами по обряду трупосожжения. До VIII-IX вв. курганы обкладывались в основании камнями. Число захоронений в насыпях колеблется от 2-4 до 9-10.

В последних веках I тысячелетия н. э. обряд кремации из восточной Литвы постепенно распространяется среди жемайтов и куршей и в начале II тысячелетия окончательно вытесняет трупоположения. Среди латышских племен и в начале II тысячелетия безраздельно господствовал обряд ингумации15.

Балтским захоронениям свойственно большое число бронзовых и серебряных украшений, нередко они сопровождались оружием и орудиями труда. Высокого мастерства балты достигли в бронзолитейном деле и обработке серебра и железа. С большим вкусом изготавливались серебряные украшения. Народное искусство балтов своими корнями уходит в глубь веков. Стремление к красоте отразилось в различных областях материальной культуры, и прежде всего в одежде и украшениях — головных венках, шейных гривнах, браслетах, фибулах, булавках16.

Женская одежда состояла из рубахи, поясной одежды (юбки) и наплечного покрывала. Рубахи застегивались подковообразными или иными фибулами. Юбка в талии стягивалась тканевым или плетеным поясом, а по нижнему краю иногда украшалась бронзовыми спиральками или бисером. Наплечное покрывало (скенета у литовцев, виллайне у латышей) изготавливалось из шерстяной или полушерстяной ткани, выработанной в технике саржевого плетения в три-четыре ремизки и окрашенной в темно-синий цвет. Некоторые наплечные покрывала украшались по краям тканым поясом или бахромой. Но чаще они богато украшались бронзовыми спиральками и колечками, ромбовидными бляшками и привесками. Наплечные покрывала застегивались булавками, фибулами или подковообразными пряжками. Мужская одежда состояла из рубахи, штанов, кафтана, пояса, шапки и плаща. Обувь преимущественно шилась из кожи17.

Для изготовления бронзовых украшений очень широко употреблялось литье. Вместе с тем начиная с середины I тысячелетия н. э. все чаще используется ковка металлов. В IX-XI вв. часто изготавливались бронзовые посеребренные украшения. Применялись два приема: 1) серебрение методом выжигания; 2) покрытие бронзовых изделий листовым серебром. Серебряными листочками часто пользовались для украшения некоторых фибул, подвесок, булавок, поясных принадлежностей. Они приклеивались к бронзе клеем, состав которого пока не изучен18.

Многие украшения и другие изделия богато орнаментировались. Для этой цели применялись чеканка, гравировка, инкрустация и т. п. Самыми распространенными были геометрические узоры.

Различаются головные уборы замужних женщин и девушек. Женщины покрывали головы льняными намитками, которые на правой стороне застегивались булавками. Распространены были булавки с треугольной, колесообразной или пластинчатой головкой. Девушки носили металлические венки, которые, согласно похоронным традициям, надевали и пожилым женщинам. Наиболее распространенными у земгалов, латгалов, селов и аукштайтов были венки, состоящие из нескольких рядов спиралек, перемеженных с пластинами. Наряду с ними у латгалов и земгалов встречаются и металлические жгутовые венки, нередко дополненные различными подвесками. В западнолитовских землях девушки носили нарядные круглые шапочки, богато украшенные бронзовыми спиральками и подвесками.

Очень распространенную группу украшений составляют шейные гривны. В богатых латгальских погребениях встречаются до шести экземпляров гривен. Очень модными были гривны с тордированной дужкой и гривны с утолщенными или расширяющимися, заходящими друг за друга концами. Гривны с расширяющимися пластинчатыми концами часто украшены трапециевидными подвесками. С IX в. распространяются витые гривны.

Для западнолитовских районов характерны роскошные ожерелья из янтарных бус, из ребристых бус темно-синего стекла и бронзовых бус бочонкообразной формы. Иногда шейные ожерелья составлялись из бронзовых спиралей или спиральных бус и кольцеобразных привесок.

Латышские племена шейные ожерелья почти не носили. Зато успехом у женщин пользовались нагрудные бронзовые цепочки. В несколько рядов они обычно свешивались от пластинчатого, ажурного или проволочного цепедержателя. На концах цепочек, как правило, имелись разнообразные привески из бронзы — трапециевидные, бубенчики, в виде двухсторонних гребней, пластинчатые и ажурные зооморфные.

Еще одну группу нагрудных и наплечных украшений составляют фибулы, подковообразные застежки и булавки. Арбалетовидные фибулы — кольчатые, с маковидными коробочками на концах, крестовидные и ступенчатые — характерны для западной и центральной Литвы. На территории куршей и латгалов мужчины носили дорогие совообразные фибулы — роскошные бронзовые предметы с серебряной плакировкой, иногда инкрустированные цветным стеклом.

Подковообразные застежки литовско-латышских земель довольно многообразны. Наиболее распространенными были застежки с концами, загнутыми спирально или трубочкой. Обычны также подковообразные застежки с многогранными, звездчатыми и маковидными головками. Некоторые экземпляры подковообразных застежек имеют сложное строение из нескольких свитых жгутов. Широкое распространение получили также застежки с зооморфными концами.

Булавки употреблялись куршами и жемайтами и служили для застегивания одежды и скрепления головного убора. Среди них выделяются булавки с колечкообразны-ми головками, булавки с раструбо-видными, треугольными и крестовидными головками. Крестовидные головки булавок, распространенных преимущественно в западной Литве, покрывались листовым серебром и украшались темно-синими стеклянными вставками.

Браслеты и перстни носили на обеих руках, нередко по нескольку сразу. Одним из распространенней-ших типов были спиральные браслеты, что, по-видимому, обусловлено широким бытованием среди балтских племен культа змеи. Спиральные браслеты напоминают своей формой змею, обвитую вокруг руки. С этим же культом связана и распространенность браслетов и подковообразных застежек со змеиноголовыми концами. Многочисленную и очень характерную группу составляют так называемые массивные браслеты, полукруглые, треугольные или многогранные в сечении, с утолщенными концами. Распространены были и браслеты иных форм, украшенные геометрическими узорами.

Широкое распространение получили спиральные перстни и перстни с расширенной средней частью, украшенной геометрическими мотивами или имитацией витья и спиральными концами.

Обнаруживаемый у Балтийского моря янтарь способствовал широкому изготовлению из него различных украшений.

Среди литовских и пруссо-ятвяжских племен с первых веков нашей эры был распространен обычай хоронить коня вместе с умершим или погибшим всадником. Этот ритуал связан с языческими представлениями балтов19. Благодаря этому в литовских материалах хорошо представлено снаряжение всадника и верхового коня.

Снаряжение коня составляли узда, удила, попона, седло. Самой роскошной была, как правило, узда. Она изготавливалась из кожаных ремней, разнообразно скрещенных. Места скрещений скреплялись бронзовыми или железными бляшками-оковками, часто инкрустированными или полностью покрытыми серебром. Ремни узды украшались двумя-тремя рядами серебряных конусиков. Иногда уздечки дополнялись бляшками и бубенчиками. Мотивы орнамента на бляшках: чеканные точки, кружочки, ромбы и двойная плетенка. На верхнюю часть узды надевались еще бронзовые спирали или цепочки с трапециевидными подвесками.

Удила были двухчленные или трехчленные и заканчивались кольцами или нарядными псалиями. Прямые псалии украшались иногда стилизованными зооморфными изображениями. Посеребренные железные псалии являются обычной находкой. Встречаются и костяные псалии, обычно орнаментированные геометрическими мотивами. На конце костяной псалии из могильника Граужяй изображена стилизованная голова коня.

Попоны украшались ромбическими бляшками, а по краям — бронзовыми спиралями. Разнообразны железные пряжки и стремена от седел. Дужки стремян орнаментированы косыми и поперечными нарезками и нередко покрыты серебром и украшены чеканными треугольниками, треугольниками с зернью или зооморфными изображениями.

Предметы вооружения литовско-латышских племен принадлежат в основном к типам, широко распространенным в Европе. Своеобразие его отражается лишь в орнаментике. Преобладают геометрические мотивы из треугольников, крестиков, кружочков, прямых и волнистых линий.

Известные люди Литвы

Дапкунайте Ингеборга

Не самое заурядное детство выпало Ингеборге Дапкунайте, которая родилась в Вильнюсе 20 января 1963 года. У девочки не было возможности постоянно находиться в окружении родителей: ее мама – метеоролог, отец – дипломат, и оба длительное время работали вдалеке от дома, в Москве. Ингеборга росла рядом с бабушкой и дедушкой, которые не пустили развитие девочки на самотек, – наоборот, они делали все возможное, чтобы внучка с ранних лет проявляла свои способности, а также не тосковала во время отсутствия родителей. Так, уже в четырехлетнем возрасте Ингеборга появилась на сцене Вильнюсского оперного театра, в котором ее бабушка работала администратором, и исполняла детские роли в различных постановках. Взрослые в семье Дапкунайте возлагали надежды еще и на то, что из Ингеборги выйдет превосходная спортсменка – девочку отдали в школу фигурного катания, а также учили игре в баскетбол. Однако сама Ингеборга определилась по поводу своего занятия в будущем иначе и после окончания школы решила поступить на театральное отделение Литовской консерватории.

Уже полгода как наша компания ведет разработки совместно с Литовской стороной. Поэтому все, что я напишу ниже вполне правдоподобно.
Знакомство.
На первый взгляд Литовцы довольно сильно отличаются от Белорусов. Например внешность. Волосы у них, как правило, светлые, глаза голубые. Черты лица угловатые, вытянутые к подбородку. Чем-то напоминают смесь германских народностей и славян. Акцент присутствует, они очень твердо произносят согласные буквы. Разговаривают на русском сносно, но между собой общение исключительно на литовском. Вот пример. Если мы спрашиваем кого-либо о наличии у него зажигалки, мы говорим так:» у тебя есть зажигалка?». Литовец спросит несколько иначе :»ты имеешь зажигалку?».

С виду люди они довольно порядочные и работящие. Но есть одно но.
Отношение к работе.
Отношение к работе у Литовцев своеобразное. Например мы даем им белорусский проект какого-либо технологического участка. Они занимаются монтажом. Когда подходит срок проверки объекта практически все сделано мимо проекта. Нет, оно работает. Но!
На вопрос «почему вы сделали не по-проекту» ответ будет убедителен и тверд «у нас в Литве так принято делать и мы делаем так, как лучше». И вот Вам почва для возникновения первого конфликта.
1) Проектирование осуществляется с нормами утвержденными постановлением совмина РБ. А это значит, что при проверке объекта контролирующими органами однозначно возникнут интересные вопросы. И мало-кого из проверяющих будет интересовать тот факт, что так лучше, чем в проекте.

2) Отступление от проекта влечет за собой расхождение в цифрах сметы

3)Пусконаладочные работы необходимо проводить с опорой на проект, а как их провести, если в проекте одно, а на деле имеем совсем другое.

По срокам Литовцы укладываются слабовато. Как правило сроки растягиваются. Из 16 объектов, которые они смонтировали ни один не запустился с первого раза. Приходилось, что называется импровизировать. Кое-что переделывать и т.д. В результате болела голова у руководителей направления.

Отношение к белорусам.

Литовцы убеждены, что они работают на своей земле. Что порождало не мало конфликтов с белорусскими монтажниками. Например. Один из литовцев открыто сказал об этом. В ответ от Белоруса он получил :»Вильнюс верните, а потом поговорим чья это земля».

Литовцы убеждены, что наши монтажники не дотягивают до их уровня. Хотя наши почему-то делают все быстрее и у них практически все начинает работать с первого раза.
Литовские инженера подкованы в узкой специализации. Например они четко знают какое оборудование необходимо поставить на тот, или иной объект. Но как только им говорят, что такого оборудования нет в наличии, они сразу-же говорят :»покупайте именно такое». А вот вариант подобрать аналог, но другой марки, они почему-то опускают.

Среди Литовцев каждый бегает в управление и доводит директору все, что услышал во время перекура, или в офисе. Это у них считается нормальным. Но когда белорусы так поступают по-отношению к ним, они почему-то дико обижаются.

Понасмотревшись и понаслушавшись литовцев, у меня родилось устойчивое мнение о том, что мы разные. Никакие мы не «родственники». Может потому ВКЛ больше и не существует. И с течением времени мы лишь отдалялись. Ни о какой интеграции и речи быть не может. Здесь локально возникают конфликты сторон, в рамках одного предприятия, а что будет в рамках страны? Конфликт. И руководство ЕС и РБ это прекрасно понимают. А потому любой процесс интеграции обречен на провал. Провести интеграцию насильно, опираясь лишь на мнение маленькой кучки недовольных можно. Но кто будет отвечать за последствия?

Литовцы

ЛИТОВЦЫ, ед. ч. литовец м., литовка ж. Самоназвания: летувис (lietuvis), летувяй (lietuviai) мн. ч.; также локальные самоназва­ния в Литве, Латвии, Белоруссии и Калининградской обл. РФ: лит­вин, литвяк, летувник, тутейший (это же самоназвание употребляет некоторая часть белорусов), жемайтис, аукштайтис, дзукас, занавикас, жагунас, гиргитунас. Названия литовцев в языках некоторых соседних народов: латыш. leitis, lietuvietis; эст. leedulane; фин. liettualainen; белор. лiтвiн; укр. литовець, устар. литвин; польск. Litwin. В англ. Lithuanian; нем. Litauer; франц. Lithuanien, Lituanien. Основные этно­графические области Литвы: Жемайтия, Аукштайтия, Занеманье и Дзукия. Этнографы выделяют особую жемайтскую локальную груп­пу литовцев, а также аукштайтскую (восточные и западные аукштайты), дзукскую (юго-западные аукштайты), сувалкскую (занеманские, или юго-западные, аукштайты, называемые также судувами). Три после­дние группы иногда объединяют в одну аукштайтскую.

Литовцы говорят на литовском языке, относящемся к балтийской группе индоевропейс­кой языковой семьи. В нем выделяются два основных диалекта: жемайтский (нижнелитовский) и аукштайтский (верхнелитовский). Основная этническая территория Л. — Литовская Республика (столи­ца — г. Вильнюс). По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г., в Литве проживает 2.924.251 чел. литовцев (95,3 % всех литовцев бывшего СССР). Кроме того, литовцы проживают в РФ, Латвии, на Украине, в Белоруссии, Казахстане, Эстонии, Узбекистане, Грузии и в др. зарубежных стра­нах, прежде всего в США (350 тыс.), также в Канаде, Польше, Южной Америке и Австралии. Общая численность литовцев в мире 3,5 млн. чел. В РФ насчитывается 70.427 чел. (2,3 % литовцев бывшего всех СССР), из них 59,59 % считают родным язык своей национальности, 39,59 % — рус­ский язык, 0,82 % — другие языки. На территории РФ литовцы живут в Москве, в Калининградской, Иркутской, Свердловской, Пермской обл.

В этногенезе литовцев, как и латышей, приняли участие древние бал­тийские этносы, формировавшиеся начиная с рубежа 3-го — 2-го тыс. до н. э. в Прибалтике на основе северо-восточной группы па­стушеских племен шнуровой керамики и боевых (ладьевидных) то­поров. Первоначальная территория расселения протобалтийского эт­носа была гораздо более значительной, чем земли исторически из­вестных балтов, и охватывала побережье Балтийского моря от Вис­лы и Немана до Зап. Двины, а также Верхнее Поднепровье и часть бассейна Оки, что подтверждается данными археологии и топонимики. В дальнейшем эта территория намного сузилась. В течение 1-го тыс. до н. э. и 1-го тыс. н. э. в юго-восточной Прибалтике не происходило крупных передвижений населения, способных повли­ять на его этнический облик, за исключением распространения сла­вянских племен, затронувшего южную и восточную окраины балтий­ского ареала. Таким образом, в развитии культуры балтов с древней­шей эпохи и до исторического времени существовала генетическая преемственность.

На рубеже 1-го и 2-го тыс. н. э. на территории современной Литвы уже образовалось несколько историко-этногра­фических областей: Жемайтия, Аукштайтия, Занеманье, Приморье. В IX — XII вв. происходили значительные перегруппировки племен При­балтики. Ядро литовской народности сложилось в бассейне Немана. В ее состав вошли балтийские племена: собственно литовцы (литва в русских летописях) или аукштайты; жемайты (жмудь, жемойть); скальвы (шалавы); надрувы и частично судавы (или судовляне, суду вы, ятвяги); курши (корсь); земгалы (зимЪгола); селы и ассими­лированные в языковом отношении севернопрусские племена — барты, нотанги, сембы. На территории литовских племен уже к нач. XII в. имелись ранние государственные образования, а в XIII в. Литва стала единым феодальным государством, способным, в отличие от Латвии, противостоять агрессии немецких рыцарей, что помогло ему избежать раздробления своих земель и сохранить условия для ран­ней консолидации литовской народности. К 1240 г. сложилось фео­дальное Литовское великое княжество со столицей в г. Новогрудке, объединившее земли Литвы и части Белоруссии (так называемой Черной Руси с городами Гродно, Слоним, Волковыйск). В процессе образования и роста земель княжества значительную роль сыграли литовские князья Миндовг (? — 1263), Гедимин (? — 1341), Ольгерд (1345 — 1377) и Витовт (1350 — 1430), при которых были присоедине­ны земли Полоцкая, Витебская, Берестейская, Чернигово-Северская, Киевская, Переяславская, часть Волыни и Подолье, Смо­ленская земля. В XIV — XVI вв. укрепляется союз (уния) Литвы с Польшей; в 1569 г. по Люблинской унии Польша и Литовское вели­кое княжество образовали новое государство Речь Посполитую, которое в XVI — XVII вв. вело войны с Россией, Швецией, Турцией. В результате трех разделов Польши между Россией, Пруссией и Ав­стрией Литва в 1795 — 1815 гг. вошла в состав Российской империи.

Миграция литовцев на другие территории началась с XV — XVI вв. (в Бело­руссию); в XIX в. возникают колонии литовцев в Сибири; с 1860-х гг., в связи с отменой крепостного права, происходит массовая миграция литовцев в США и Россию, а с началом 1-й мировой войны в России (как в крупных промышленных городах, так и в сельской местности) поселяются литовские беженцы. После образования самостоятель­ного литовского государства (август 1919 г.) большая часть литовцев репат­риировалась в Литву. После включения Литвы в состав СССР (Ли­товская ССР с 21 июля 1940) литовцы подвергались массовым репрессиям и депортациям в Сибирь, Горьковскую обл. и др. обл. Поволжья, в Среднюю Азию и Казахстан. В настоящее время (с марта 1990 г.) Литовская Республика является суверенным государством.

Этнонимам литовцы и литвины, обозначающим литовский этнос, предшествовала в русском языке более древняя собирательная форма ж. р. литва. Впервые литва упоминается в «Повести времен­ных лет» при перечне соседних с Русью народов, а к нач. XI в. (1009 г.) относится первое датированное упоминание о Литве в ев­ропейских источниках (Кведлинбургские анналы). Древнерусское название народа и страны Лит(ъ)ва отражает собственно литовское название земли – Lietuva. Соседи — латыши употребляют названия Lietava»Литва», lietis»литовец», lietene»литовка», в эстонском язы­ке схожее название — leedulane. Название не имеет точно установ­ленной этимологии: его связывали с латинским lītus»берег» и рекон­струируемой кельтской формой *Litavia»прибрежная страна». Более правдоподобна этимология (Я. Отрембский, К. Кузавинис), предпо­лагающая связь с литовскими названиями рек Leita, Lietauka(сла­вянизированная форма) от lieti»лить» (первоначальная форма гид­ронимов этого типа — *Leituva). Река Лиетаука — правый приток р. Нярис (Вилия) — могла дать свое название и всему краю, расположенному в нижнем течении р. Нярис и среднем течении Немана, где находилось ядро Литовского государства. Этнонимы литвины, литвяки, литва, литовцы, литвинники в отдельных говорах русского, белорусского и украинского языков могут относиться не только к собственно литовцам, но и к некоторым другим этносам: белору­сам, украинцам, латышам, полякам. Так, в эпоху существования Литовского великого княжества русские и украинцы называли литви­нами всех его жителей. Среди локальных групп литовцев наиболее изве­стны аукштайты — «верхние литовцы» и жемайты — «нижние литов­цы». О названиях некоторых других племен, принявших участие в формировании литовского (а также латышского) народа, см. в статье «Латыши».

Лит.: Агеева, Р. А. Какого мы роду–племени? Народы России : имена и судьбы : Словарь-справочник. – М.: Academia, 2000. – С. 202 — 204; Непокупный, А. П. Балто-севернославянские языковые связи. — Киев, 1976; Непокупний, А. П.Балтiйскi родичи слов’ян. — Київ, 1979; Чебоксаров, Н. Н.Этногенез народов Прибалтики по данным этнографии и антропологии // Кр. сообщ. Института этнографии. – 1950. — Вып. 12; Этнографические и лингвистические аспекты этнической истории балтских народов. — Рига, 1980; Ariste, P. WiederEsteLitauenunddenLitauernennt // Baltistica. – Vilnius, 1967. – III (2); Dunduliene, P. Lituvių etnografija. — Vilnius, 1982; Lituvių etnogeneze. — Vilnius, 1987; Grinaveckis, V. Del žemaičių vardokilmes //Kalbotyra. — Vilnius, 1968. — № 19; Otrębski, J. Lietuva // BeiträgezurNamenforschung. – 1958. — № 1; Volkaite-Kulikauskiene, R. LietuviaiIX – XIIamžiais. — Vilnius, 1970.

Численность и расселение

В настоящее время литовцами себя считают около 3,2 миллиона человек (включая лиц, не владеющих литовским языком). Бо́льшая часть из них проживает в Литве. По данным департамента по статистике при Правительстве Литовской республики, литовцы составляли 84,6 % жителей Литвы.

Крупные группы литовцев проживают в США, Канаде, Англии и Шотландии, Бразилии, России и некоторых республиках бывшего СССР. Незначительное автохтонное литовское население сохранилось за пределами современной Литвы на территории древнего этнического ареала. Прежде всего, это Северо-запад Белоруссии (окрестности села Опса в Браславском районе Витебской области, села Гервяты в Островецком районе Гродненской области, села Пеляса в Вороновском районе Гродненской области и др.), юго-восток Латвии (более всего между литовско-латвийской границей и рекой Даугавой) и северо-восток Польши (около села Пуньск, городов Сейны и Сувалки в Подлясском воеводстве).

В России

в России проживает:

• По данным переписи 2002 года — 45,6 тысяч литовцев. Наибольшее количество — 13 937 человек — проживает в Калининградской области.
• По данным переписи 2010 года — 31,4 тысяч литовцев, из них 9769 человек в Калининградской области.

Практически все — 99,6 % — владеют русским языком.

Регионы проживания литовцев (с численностью по переписи 2010 года):

• Калининградская область — 9769
• Москва — 1775
• Санкт-Петербург — 1294
• Красноярский край — 1277
• Иркутская область — 1046
• Республика Коми — 977
• Московская область — 962
• Карелия — 733
• Краснодарский край — 679
• Свердловская область — 540
• Ленинградская область — 535
• Ростовская область — 429
• Алтайский край — 382
• Ханты-Мансийский автономный округ — 378
• Челябинская область — 358
• Мурманская область — 354
• Кемеровская область — 346
• Омская область — 332
• Пермский край — 330
• Приморский край — 2
• Томская область — 329
• Смоленская область — 322
• Архангельская область — 287
• Тюменская область — 267
• Волгоградская область — 252
• Оренбургская область — 239
• Татарстан — 222
• Псковская область — 221
• Вологодская область — 218
• Республика Саха — 206
• Новгородская область — 145
• Белгородская область — 135
• Ямало-Ненецкий автономный округ — 133
• Сахалинская область — 114
• Магаданская область — 105
• Еврейская автономная область — 51
• Нижегородская область — 32

Этногенез

Карта расселения балтийских племён ок. 1200 года

С XI—XIII веков нашей эры два балтских этноса («литва» и «жамойть») населяли почти всю нынешнюю Среднелитовскую низменность и прилегающую часть территории Балтийской гряды. С XIII по XVI века в состав литовской народности, помимо собственно литвы, вошли часть ятвягов, всё племя носителей Культуры грунтовых могильников Жемайтской возвышенности, южные части селов, земгалов и куршей, а также какие-то части скальвов, пруссов и некоторых других балтских племён.

В работе популяционных генетиков 2004 года утверждалось, что генетические исследования (как по митохондриальной ДНК, наследуемой от матери потомкам обоего пола, так и по Y-хромосоме, наследуемой исключительно по мужской линии), отсутствие генетических отличий между историческими этнолингвистическими территориальными группами, что, по мнению этих исследователей, якобы, говорит в пользу того, что за последнее тысячелетие полностью стёрлись те различия, которые могли существовать между балтскими племенами, которые консолидировались в литовский этнос. Также авторы исследования полагали, что сохранившиеся диалектные и этнографические отличия среди литовцев есть результат длительного феодально-крепостнического периода, который способствовал консервации региональных культурных отличий.

С другой стороны в контексте европейских популяций литовцы занимают самостоятельное место, но исследования по наследуемой от матери потомкам обоего пола митохондриальной ДНК показывают у этих авторов примерно равное генетическое родство литовцев как славянским популяциям (поляки и русские) так и финно-угорским (эстонцы и финны), что отражает также и относительную географическую близость этих популяций, по Y-хромосоме (ДНК мужского населения) литовцы у авторов исследования оказывались ближе к финно-угорским группам (эстонцы и финны), хотя на самом деле, по материнской линии (митохондриальная ДНК) существенных различий у литовцев с окружающими народами не наблюдается, а по Y-хромосоме литовцы разделены на две крупные группы: носителей Y-хромосомных гаплогрупп R1a1 и N1c1 — примерно по 40%.

Этнические группы

Этнокультурные регионы Литвы.

Малая Литва Жемайтия Аукштайтия

Сувалкия Дзукия

Выделяются две основные этнические группы литовцев — аукштайты (аукштайтийцы) и жемайты (жемайтийцы, устаревшее — жмудь), которые, в свою очередь, делятся на более мелкие этнографические группы. Из аукштайтов особо выделяются южане — дзуки (дзукийцы) и жители Занеманья — сувалки (сувалкийцы, судувы).

Среди жемайтов также особо выделяются литовцы-автохтоны Малой Литвы Клайпедского края и нынешней Калининградской области — малолитовцы (летувинники).

Примечания

1. Ethnic composition: 2011 census
2. Request Rejected
3. Revista Época Edição 214 24/06/2002 Архивировано 3 июля 2013 года.
4. Pidd, Helen. Baltic exchange: meet the Lithuanians who have made Britain their home (7 January 2013).
5. Lithuanian Jews Make Big Impact in South Africa (недоступная ссылка). Дата обращения 28 сентября 2008. Архивировано 28 сентября 2008 года.
6. Lithuanians — The Canadian Encyclopedia
7. Всероссийская перепись населения 2002 года
8. Latvijas Republikas Ārlietu Ministrija: Integrācijas politika Latvijā: daudzpusīga pieeja Архивировано 10 мая 2011 года.
9. За пять лет в Ирландии число литовцев увеличилось на 40% — DELFI
10. Innvandrere og norskfødte med innvandrerforeldre, 1. januar 2013 (норв.) SSB, retrieved 9 June 2013
11. Immigration to Norway
12. Statistisches Bundesamt Deutschland — Startseite
13. http://www.ine.es/prodyser/pubweb/anuario06/anu06_02demog.pdf
14. http://www.ausstats.abs.gov.au/ausstats/free.nsf/Lookup/C41A78D7568811B9CA256E9D0077CA12/$File/20540_2001%20(corrigendum).pdf
15. Statistics Denmark:FOLK2: Population 1. January by sex, age, ancestry, country of origin and citizenship.
16. State statistics committee of Ukraine – National composition of population, 2001 census (Ukrainian)
17. Błąd 404. Strona o podanym adresie nie istnieje
18. Ethnic composition: 2009 census
19. Popolazione residente in Italia proveniente dalla Lituania al 1° gennaio 2011.. ISTAT (2011). Дата обращения 26 декабря 2013.
20. Ethnic composition: 2016 estimation. Дата обращения 6 августа 2018.
21. Lietuviai Pasaulyje. Lietuvos statistikos departamentas
22. Археология СССР. Литовские племена
23. Литовцы / Председатель Науч.-ред совета Ю.С. Осипов. Отв. ред. С.Л. Кравец. — Большая Российская энциклопедия: в 30 т.. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2010. — Т. 17. Лас-Тунас — Ломонос. — С. 652—654.
24. 1 2 3 Kasperaviciute D., Kucinskas V. and Stoneking M. Y Chromosome and Mitochondrial DNA Variation in Lithuanians. — 2004. — С. 445.
25. Maciamo. Mitochondrial DNA (mtDNA) haplogroups frequencies by country in Europe, the Near East & North Africa (англ.), Eupedia. Дата обращения 21 июля 2018.
26. Maciamo. European Y-DNA haplogroups frequencies by country (англ.), Eupedia. Дата обращения 21 июля 2018.
27. Anita Rozentāle. Vācu gars un «mazlietuviešu» sīkstums (латыш.). Zemgales Ziņas. Дата обращения 23 декабря 2012. (недоступная ссылка)
28. Фрэзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете. — М.: Политиздат, 1989. — (Библиотека атеистической литературы) — С. 157—158. — ISBN 5-250-01011-3

Подлинный портрет литовца: какие мы на самом деле?

Каждый гражданин Литвы — если не высококлассный баскетболист, то эксперт этого вида спорта. Разговор о баскетболе в Литве — это почти то же самое, что разговор англичан о погоде. Это ритуал, близкий к католической литургии. Художественный пролёт под мостами — второй самый популярный среди литовцев вид спорта. Один литовец умеет очень хорошо летать, все остальные — пить за его здоровье. Ни один литовец не умеет играть в бейсбол, но многие из них овладели техникой точного удара бейсбольной битой.
Самый популярный объект изобразительного искусства литовцев – Христос скорбящий («Rūpintojėlis»). Чаще всего эту фигуру, изображающую озабоченного Бога, вырезают из древесины. Зарубежные эксперты по традиционному выражению лица «Rūpintojėlis» установили, что со времён принятия христианства литовцы страдают от расстройств пищеварения – так гласил несколько лет назад существовавший в киберпространстве «Краткий путеводитель для прибывающих в Литву иностранцев».
Во всём разочаровавшийся, неустойчивый, ненадёжный, не избегающий алкоголя, насилия, лишённый ценностей и не скрывающий любви к русской культуре и языку — такие стереотипы тогда бытовали о литовцах. И хотя многие литовские специалисты спешат это отрицать, социолог Владас Гайдис признаёт, что определённые стереотипы о литовцах имеют основание.
Улыбку скрываем ещё с советских времен
«Попробуйте кого-нибудь спросить, как он живёт. Ответ, будто этот человек живет очень хорошо, будет действительно редким. Например, в протестантских странах успех связан с ленью — если ты будешь усердно и честно работать, то не можешь потерпеть неудачу. Мы также принадлежим к посткоммунистическим странам, поэтому люди в нашей стране меньше улыбаются. Это может быть связано и с тем, что улыбающийся человек на улице в советское время выглядел подозрительно», — признаёт социолог.
Когда его спросили, по каким признакам можно узнать специфического литовца, В.Гайдис отметил, что часто, к примеру, женщину выдаёт и одежда. Когда в западных странах пожилые женщины подчеркивают свою сексуальность, литовки такое демонстрируют только по достижении совершеннолетия. Между тем, иностранку в Литве, по его заверению, можно узнать по солидному выражению лица и твёрдой походке – этих ценностей литовкам недостаёт.
«Я не думаю, что мы можем найти объективные черты характера или ценности, которыми отличаемся от других стран. Это могут увидеть только имиджмейкеры страны. Например, Эстония нашла своё направление, выделив букву «e» и назвавшись цифровой страной. Хотя я осмелился бы утверждать, что какие-нибудь Нидерланды или Финляндия в этой области добились больше, однако эту особенность они прекрасно выделили. Не так как литовцы — не интересные, поэтому нечем гордиться. Просто нам до сих пор не удаётся найти общий язык и строить мосты единства», — заверил социолог, подчёркивая эти два свойства как отличительные особенности литовцев.
Мы любим представлять себя нацией трудяг
Он напомнил случай, когда создавали имидж Литвы и спрашивали, какие качества могут презентовать Литву. Тогда авторы стремились навязать обществу термин «смелая», но большинство литовцев гордились не мужеством, а трудолюбием.
«Тем не менее, различия внутри страны выше, чем между отдельными странами. Например, учитель из Литвы и Африки будут более похожи, чем литовец-учитель и литовец-преступник. Так что больше уникальности мы видим, когда говорить о какой-либо конкретной социальной группе, нежели о национальности», — отмечает В.Гайдис.
Он сказал, что проведённые исследования показывают, что в глобальном контексте имиджа нашей страны выглядит не плохо — соседним странам мы кажемся очень привлекательными. Литовским культуре, людям, спорту и в целом одиннадцати свойствам они дали самые высокие оценки, но чем дальше на Западе живут респонденты, тем меньше они знают о Литве.
«Литву положительно оценивают и приезжающие сюда туристы. Можно было бы пошутить, что так потому, что они не читают нашу местную прессу, не смотрят телевидение, а потому не видят, кто кого застрелил или подкупил. Туристам нравятся аккуратные дороги, красивая природа, приветливые люди, мы сами часто забываем этим гордиться, всё видя через отрицательную призму», — подчеркнул социолог.
Аукштайтийцы любят жаловаться, сувалкийцы — гордиться
По его словам, современное общество должно гордиться не усердием, что больше отражалось в давние времена, когда мы были поколением пахарей и земледельцев, а наши девушки гордились красивыми цветниками, а не хитроумием. К сожалению, это слово в его английском переводе «smart» в Литве имеет негативный оттенок.
«При работе с современными технологиями хороший результат определяется уже не усердием, а хитроумие. Ведь теперь уже не обязательно работать по 10 часов. Но слово «хитрый» в Литве имеет очень негативный оттенок. Это как антипод усердия. Конечно, гордиться трудолюбием не так уж плохо. Ведь, например, русские о себе никогда не скажут, что они трудолюбивы. Если литовцам так нравится говорить, что они трудолюбивые, пусть их. Но в общем контексте это уже несколько устаревший факт», — подчеркнул специалист.
По его словам, различия характера можно наблюдать и в различных регионах Литвы. Аукштайтийцы более склонны охать. В их среде естественно звучат слова «горемыка», «бедолага» и т.п. Между тем жители Сувалкии длительное время находившиеся под влиянием немцев, больше любят хвастать и гордиться своими возможностями, способностями. Жемайтийцы — замкнутые и настроены по-боевому.
«Литовцы – добросердечные люди. Обратите, в частности, внимание, сколько денег они жертвуют в случае несчастья. Я думаю, что мы должны стараться быть более оптимистичными, уверенными в себе и верить в светлое будущее», — заверяет социолог.
Литовцы — нечто среднее между русским и немцем
Именуемый отцом психотерапии Литвы Александр Алексейчик-Киринов более 50 лет работает с приходящими к нему литовцами. Однако на просьбу создать психологический портрет нашего соотечественника, психотерапевт заверил, что это — очень сложно.
«Литовцы слишком мало о себе говорят и часто даже не чувствуют себя сильной нацией. Они скромны, замкнуты, робкие, не уверены в себе, в своих соотечественниках, и боятся высказать своё мнение, склонны к внутренней жизни. Иногда мне кажется, что литовцы зачастую являются недостаточными литовцами. Они слишком мало контактируют с другими народами и друг с другом. А для того чтобы понять, кто ты есть, необходимо постоянно сравнивать себя с другими. Литовцам именно такого сравнивания и не хватает — они с исторических времен слишком мало смотрят на себя через отражение других людей», — убеждён специалист.
Он заверил, что считает, что литовцы по своему характеру представляют собой «нечто среднее между русским и немцем». Тем не менее, А.Алексейчик-Киринов отмечает, что, невзирая на все исторические обстоятельства, которые должны были сформировать сильный характер, мы не слишком энергетически сильная нация.
«Мне кажется, что прежде, при большевиках, мы были более сильной нацией. Теперь мы являемся нацией, которая слишком много поддаётся влиянию Европы, других народов и истории. Я помню времена, когда на всей улице только у нас был телевизор, а теперь воздействие массовых коммуникаций огромно, поэтому мы забываем о настоящем общении», — отмечает психотерапевт А.Алексейчик-Киринов.
Мы не умеем выстраивать приоритеты
По его словам, задача нашего народа заключается в выявлении своей тождественности, и представлять свою нацию и самого себя.
«С этой задачей сталкиваются и другие народы. Теперь все хотят изучать английский язык, уехать из Литвы — мы не умеем гордиться своей нацией. Маленькой нации иметь большую армию или безумно высокого уровня культуру, что придаст уверенности в себе и поможет найти область, которой мы действительно сможем гордиться, сложно. Но мы можем добиться, чтобы каждый из нас крепко стоял на своих ногах и на своей земле, а не был бы более независимым, с кем-то ссорился, воевал.
То же самое относится и к толерантности, слабый и трусливый человек не может быть терпимым – для этого необходимо иметь сильную основу. Толерантный человек должен уметь местами быть и нетерпимым, в противном случае это просто слабый, а не терпимый человек», — акцентирует психотерапевт.
Мы, по его мнению, не умеем гордиться своим народом и потому, что неправильно размещаем приоритеты. В Литве больше внимания уделяется человеку, которому повезло больше, чем тому, кто всего добился самостоятельно.
«Люди должны знать и понимать, что как трудно стать святым, так и трудно стать настоящим литовцем. Настоящий литовец — не тот, кто вместе с оркестром прошёл по проспекту Гядиминаса или пел в парке Вингис. Разумеется, это красиво и нужно, но слишком мало», — заверяет А.Алексейчик-Киринов.
Предлагает не жить прошлым, а стараться в настоящем
По его словам, найти силы в своей национальной идентичности мы должны извлечь из уроков прошлого, как нам советует Национальный гимн.
«Настоящего не бывает без прошлого. Наша жизнь и наша история похожа на поток, что ведёт в будущее. Мы обязаны знать свою историю, но мы должны делать упор на настоящее. Литва была такой великой потому, что мы были очень дружелюбны к другим народам. Мы объединяли народы не грубой силой, но через дружбу и свадьбы. Мы были дружелюбны, но не подлизывались к другим», — напомнил психотерапевт.
По его словам, чтобы стать гордящимся не только прошлым, но и настоящим народом, мы должны быть трудолюбивыми и труд считать более важной ценностью, нежели заработок.
«Это не должно быть только лозунгом. Когда человек спешит и старается заработать как можно больше, он не может быть счастлив. Мы должны понимать, что работа — довольно трудное дело, и мы должны работать до той поры, когда труд станет радостью. Не бойтесь будущего, оно ложно. И не бойтесь прошлого, оно точно не истинно. Только настоящее может сделать и прошлое, и будущее реальным. Поэтому необходимо приложить усилия, и работать на наше настоящее», — призывает А.Алексейчик-Киринов.
Перевёл Владимир ВАХМАН, «Обзор»

Как выглядит настоящий литовец?

Известный литовский философ и этнограф Видунас в начале XX в. писал:

«Литовская нация не свободна от чужой крови. Поэтому внешность у литовцев бывает различная, и отчеты писателей и путешественников по этому предмету сильно расходятся. Один сообщает о неуклюжих, толстых фигурах и некрасивых лицах, другой же – о стройных фигурах. Особенно плохо отзывались о литовцах во время войны. Но если вспомнить, как много англичане подсмеивались над некрасивой, неуклюжей немецкой женщиной, то подобное же суждение – кстати сказать, высказываемое немецкими писателями – о литовских женщинах вызывает улыбку. Наконец, писал же Рубенс толстые фигуры. Впрочем, у этого фламандца мог быть свой вкус.

В действительности настоящий литовский тип это стройная фигура, среднего роста или же — выше среднего, с голубыми глазами и русыми волосами, со свежим и здоровым цветом кожи; для обозначения последнего литовский язык располагает множеством выражений.

Особенно бросается в глаза цвет лица у молодой литвинки; белый, очень нежный, с прекрасным розовым тоном на щеках. Губы необыкновенно свежи. Вся эта красота сохраняется у здоровых и умеренных литовских женщин, девиц и замужних, до самого зрелого возраста; у больных же или старых она, разумеется, скоро исчезает. Нежную белую кожу имеют также лица с карими глазами и темными волосами. Можно подумать, что литвинки прибегают к белилам и румянам; между тем единственные косметические средства настоящей литвинки – это свежий воздух и чистая вода; остальное довершает ее собственная здоровая, чистая, целомудренная кровь».

Источник: Вильгельм Стороста (Видунас). Литва в ее прошлом и настоящем. — Вильно: Изд-во газеты «Литва», 1921. — 49 с.