В 1893 г. Фритоф Нансен построил корабль «Фрам». Его корпус имел округлую яйцеобразную форму, поэтому льды не могли разрушить его, выжимая вверх. Нансен преследовал цель достичь Северного плюса, дрейфуя вместе со льдом. Это ему не удалось, но в течение всего путешествия, длившегося три года, «Фрам» оставался невредимым. Вот как рассказывает об этом историк мореплавания:
«Если бы устроить так, чтобы судно вмерзло во льды у берегов Сибири, то оно непременно стало бы дрейфовать к Северному полюсу. Эта мысль целиком захватила Нансена, испытывавшего страстный интерес ко всему, что имело отношение к Северному полюсу. После недолгих размышлений он решил построить в Ларвике судно с особо прочными шпангоутами. 22 июля 1893 г. на этом судне по имени Фрам, ставшем впоследствии одним из самых прославленных исследовательских судов мира, Нансен вместе с 12 земляками отправился из Вардё в свое рискованное путешествие. Фрам прошел на восток вдоль берегов Сибири, Там, севернее дельты Лены, Нансен решил, что пора вмерзать в паковый лед.
Правда, достичь своей цели этой необычной экспедиции, во время которой, может быть, впервые в истории мореплавания, судно «покоилось», а море «плыло», так и не удалось. Вмерзший в льдину Фрам продрейфовал в 450 км от Северного полюса. И тем не менее, её научные результаты были столь же велики, как и героизм её участников. Скептики, сидящие возле тёплых каминов, называли этот проект не иначе, как «самоубийственным планом сумасшедшего молодого человека». И действительно, Нансен едва не погиб, когда, покинув судно, отправился дальше, к полюсу, на нартах, запряжённых собаками.
Молодой норвежский исследователь убедительно доказал, что, в отличие от Гренландии или Антарктиды, Центральная Арктика представляет собой не покрытый льдами континент, а глубоководный бассейн, в котором доминирует ярко выраженное Восточно-Западное течение. Нансен первым прошёл на судне (правда, способом, весьма необычным!) по этому практически несудоходному морю. Как-никак, Фрам за 1055 дней совершил дрейф от дельты Лены до Шпицбергена. Лишь там судну удалось освободиться ото льдов.
Дрейф Фрама показал также, что судно способно выступать в незнакомом до сих пор амплуа, а именно: в роли вспомогательного средства для научных исследований, которые, в свою очередь, сами идут на пользу мореплаванию. Ведь для того, чтобы установить, представляет ли Северный Ледовитый океан, несмотря на его ледяной панцирь, интерес для судоходства, нужно было сначала хотя бы доказать существование самого океана. В наши дни по нему привычно ходят ледоколы с караванами судов за кормой, а под его ледяным куполом скользят подводные лодки».
Х. Ханке, Люди, корабли, океаны (6000-летняя авантюра мореплавания), Л., «Судостроение», 1976 г., с. 320-321.
В 1896 году «Фрам» благополучно вернулся в Норвегию.
В Московском городском суде в 2008 году благодаря усилиям председателя Московского городского суда Ольги Александровны Егоровой, коллектива суда, судей-ветеранов, председателей районных судов города Москвы и сотрудников Главного архивного управления города Москвы был открыт музей, посвящённый истории суда, его прошлому и настоящему.
В экспозицию «Московский городской суд: история и современность» вошли фотографии, учетно-характеризующие документы, материалы по резонансным делам, а так же книги, предметы быта, мебели, одежда и другие артефакты. Все это, так или иначе, связанно с судебной системой старой и новой России, с деятельностью Московского городского суда, с людьми, которые работали и работают в этих стенах. В музее несколько выставочных залов и кабинетов, каждый из них рассказывает об определенном историческом периоде и становлении Московского городского суда. История столичного суда тесно переплетена с историей нашего государства, поэтому открывает экспозицию зал, посвящённый институту мировых судей и судебной системы Российской Империи. Здесь представлена реконструкция «Кабинета мирового судьи» конца 19 — начала 20 веков. Исторический антураж и атрибуты того времени, судебные документы и книги, знаки и жетоны, на стенах постеры с рисунками формы судейских чиновников Царской России, газеты с судебными процессами и другие экспонаты создают подлинную атмосферу того времени.
Рядом расположен кабинет председателя Московского городского суда, в обстановке которого в разные годы трудились Л.Е. Алмазов, В.М. Лебедев, З.И. Корнева, О.А. Егорова. Каждый из них внёс свой вклад в становление и развитие суда. В витринах реконструкций «Зал Президиума суда» выставлены материалы по истории создания Московского городского суда, документы, фотографии, личные вещи, памятные знаки, медали, которыми были отмечены наши председатели. Здесь же размещён большой раздел выставки «Дела Московские, дела судебные», раскрывающие о резонансных гражданских, уголовных делах, рассмотренных в суде в разные годы, а также о людях, которые слушали эти дела, об их профессионализме и мудрости. Ещё один исторический аспект деятельности Московского городского суда – годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Материалы, расположенные в комнате Воинской Славы, рассказывают о работе суда, реорганизованного в Военный Трибунал, о судьбе судей, ушедших на фронт в Красную армию, в народное ополчение, о судьях-ветеранах. В экспозиции музея представлены реконструкции: «Кабинет народного судьи» 1950-1960 гг. и «Зал судебного заседания» 1970-1990 гг. 20 века. Все экспонаты подлинные и наполнены духом тех времён. Одна из витрин посвящена Л.Е. Алмазову – Председателю Московского городского суда в 1970-1986 гг.
Заключительная часть экспозиции посвящена современной жизни суда. На стендах можно увидеть фотографии важных событий и, мероприятий, прошедших в стенах столичного суда, фотографии, посвященные строительству и реконструкции зданий городского суда, районных судов города Москвы. Есть в музее витрины, посвящённые памяти наших коллег – известного юриста О.Е. Кутафина, председателя Коптевского районного суда А. Ф. Викторова, судьи Московского городского суда Э. В. Чувашова, погибшего при исполнении служебных обязанностей. Создание музейной экспозиции – сложный исследовательский, творческий и технический процесс, который требует совместных усилий многих людей. Но основное богатство, приобретенное судом за эти годы, уникальный коллектив, который задаёт высокую планку юридическому сообществу города Москвы.
опубликовано: 21.10.2019 11:45:12, обновлено: 23.10.2019 13:25:01
«…Это судно вместимостью 402 per. т, — пишет дочь путешественника Лив Нансен-Хейер, — было коротким и широким, как разрезанный орех, но заостренным спереди и сзади. Днище было округлым, яйцевидным, поэтому, сжимаясь, льды должны были только приподнимать его, а раздавить не могли. Путем различных экспериментов Нансен рассчитал трение льда о дерево. Затем он рассчитал прочность корабля, учитывая, под каким углом его борт будет соприкасаться с поверхностью воды».
На корпус судна пошли лучшие сорта дерева — итальянский дуб, который Коллин Арчер отыскал на складах военно-морского флота Норвегии.
Пространство между шпангоутами, расставленными на 300—400 мм один от другого, заполнили водонепроницаемой смоляной массой, смешанной с опилками. Обшивка состояла из трех слоев досок, а общая толщина бортов вместе с обшивкой достигала 800 мм! Но и этого создателям Фрама показалось недостаточно. Корпус был
дополнительно укреплен системой балок и подпорок так, что весь его набор напоминал сложные узоры паутины. Если бы это судно вырубили из древесного ствола, вряд ли и тогда оно было бы прочнее.
Особое внимание Коллин Арчер и Фритьоф Нансен уделили конструкции носа корабля. Он был сооружен из трех дубовых балок общей толщиной метр с четвертью. От балок отходили окованные железом шпангоуты из итальянского дуба. Снаружи нос был укреплен толстой стальной лентой, к которой крепились поперечные стальные полосы, уходящие далеко в корму, вдоль бортов.
От киля до самой палубы были протянуты две толстые балки. Между ними Нансен распорядился устроить два колодца: один для доступа к гребному винту, другой — к рулю. «Я хочу, — говорил исследователь, — чтобы доступ к этим самым ответственным и наиболее уязвимым элементам корабля был для нас как можно более простым».
Руль был погружен глубоко в воду и не выходил на поверхность. В случае ледовой опасности с помощью ручной лебедки его можно было поднять наверх за несколько минут.
Внешне Фрам выглядел неказистым, пропорции его корпуса были необычными для судов конца XIX в.: длина лишь в три раза превосходила ширину. Из-за большой ширины судно имело избыточную остойчивость, и в свободной воде боковая качка была очень сильной. Но для Нансена главным было, чтобы Фрам был способен выдерживать натиск тяжелых арктических льдов, а с этой точки зрения судно оказалось безупречным: корпус имел настолько круглые обводы, что сжимающие его льдины не могли найти упора.
Помимо паровой машины, позволяющей Фраму развивать в чистой воде скорость до 7 уз, судно имело парусную оснастку трехмачтовой шхуны площадью парусов около 600 м2.
На судне была установлена динамо-машина, которая во время хода работала от главного двигателя, а во время дрейфа — от ветряка и даже при использовании мускульной энергии. Не очень рассчитывая на бесперебойную подачу электроэнергии, Нансен основательно запасся керосином для отопления и освещения.
Жилые помещения были расположены на корме, под полуютом, а салон, где полярники должны были есть и проводить свободное время, находился в средней части корпуса, со всех сторон защищенной от холода. Потолок и стены были защищены превосходной теплоизоляцией.
По опыту прошлых экспедиций Нансен знал, каким страшным врагом оказывается в полярных условиях сырость, и для защиты от нее приказал покрыть стены помещений многослойной изоляцией — «пирогом», состоящим из просмоленного волокна, слоя пробки, дощатой зашивки, войлока и линолеума. Полы и потолки также были надежно защищены многослойными полутораметровыми покрытиями, состоящими из войлока, воздушной прослойки, еловых досок, линолеума, оленьей шерсти, затем снова досок, линолеума, воздушной прослойки и дощатой зашивки. Выходящий на палубу иллюминатор имел три толстых стекла в плотных металлических рамах.
Судно несло на борту восемь шлюпок, в том числе две длиной 10 м и шириной 2 м, так что в случае аварии на шлюпки можно было перегрузить весь экипаж,
снаряжение и провизию на несколько месяцев.
Очень тщательно продумывал Нансен все вопросы, связанные с организацией экспедиции: рацион, комплектация оборудования и аппаратуры (некоторые приборы исследователь сконструировал сам), выбор снабжения. Конечно, очень строго Нансен подошел к подбору экипажа, и это оказалось нелегким делом. Сотни людей из различных стран просили включить их в состав экипажа Фрама.
Нансен отобрал 12 человек и назначил капитаном Фрама своего друга Отто Свердрупа, вместе с которым он проделал удивительный лыжный переход через
Гренландию.
Нельзя не отметить ту моральную и материальную поддержку, которую оказали Нансену в России. Норвежскому исследователю предоставили все карты Северного Ледовитого океана, поставили ездовых собак и устроили на островах, лежащих на пути следования Фрама, продовольственные склады.
В июле 1893 г. Фрам вышел в море. Продвигаясь вдоль северных берегов Евразии, Фрам остановился у небольшого русского селения на пр. Югорский Шар, где путешественники приняли ездовых собак. Это была последняя стоянка, последняя нить, связывавшая судно с сушей.
Несколько месяцев спустя Фрам был уже в море Лаптевых и, не доходя до Новосибирских островов, взял курс на север. Примерно неделю судно шло прямо к Северному полюсу, но настал день, когда Фрам уткнулся носом в непроходимое ледяное поле. Солнце в небе и ртуть в термометре опускались все ниже, а затем наступила полярная ночь. Как и рассчитал Нансен, судно в тяжелых льдах вело себя великолепно: под давлением льда корпус поднимался вверх, не получая при этом повреждений. Это уже была победа, залог успеха.
«Судно содрогается, дергается и поднимается кверху то рывками, го тихо и плавно. Приятно сидеть в уютных каютах, прислушиваясь е этому гулу и треску, и сознавать, что наше судно выдержит, — другие суда давным-давно были бы раздавлены. Лед напирает на стенки судна, льдины трещат, громоздятся, поджимаются под тяжелый неуязвимый корпус, а он лежит как в постели».
Участники экспедиции были влюблены в свое судно, относились к нему как к живому существу и даже праздновали день его рождения.
Как жила и работала эта горстка смельчаков в суровом царстве льдов и мрака? Люди занимались научными исследованиями: через каждые четыре часа вели
метеорологические наблюдения, через каждые два часа — астрономические, промеряли глубины, брали пробы морской воды.
На корабле была отличная пища, вполне хватало витаминов, так что цинга — страшная спутница полярных экспедиций — экипажу Фрама не грозила. Доктор X. Г. Блессинг с удивлением должен был признать, что за первую зимовку люди заметно поздоровели.
Вечерами члены экипажа сидели в уютной кают-компании, читали книги, вели интересные беседы, играли в шахматы.
Регулярно занимались спортом — состязались в беге на лыжах, в стрельбе, охотились на медведей. В этом маленьком коллективе друзей и единомышленников не было начальника и подчиненных. За весь период экспедиции Нансен издал лишь один приказ — о соблюдении пожарных правил на судне.
Прошла зима, и снова над льдами Арктики взошло солнце. Стали чаще делать промеры глубин. Очень скоро был сделан вывод: океан не так мелководен, как это
казалось ученым того времени. Было сделано и другое не менее важное открытие: под холодной поверхностью оказался мощный слой теплой воды. С радостью
участники экспедиции отмечали, что океан вовсе не безжизненный: ранней весной сюда прилетели тысячи птиц, явились полчища тюленей, моржей, с глубин океана исследователи поднимали различных представителей морской фауны.
В напряженном труде прошло полярное лето.
Однажды начальник экспедиции собрал своих спутников, чтобы сделать важное сообщение: поскольку дрейф судна проходит в стороне от полюса, Нансен решил с одним из членов экипажа покинуть судно и попытаться вдвоем на собачьих упряжках достичь Северного полюса. Отважное решение было основано на очень трезвом и точном расчете. Расстояние до полюса — 780 км — на собачьих упряжках можно преодолеть за 50 суток. Нансен доказал, что два физически подготовленных человека могут проделать этот путь на собачьих упряжках и вернуться обратно. Затаив дыхание, слушали спутники Нансена, удивляясь тому, как обстоятельно продумал Нансен все вопросы: и конструкцию саней, и снаряжение для научных исследований во время похода.
Нансен подчеркнул, что поход к Северному полюсу — не самоцель, а возможность широких научных исследований в районе, в котором не удастся побывать Фраму.
Разумеется, любой из членов экипажа готов был немедленно следовать за Фритьофом Нансеном. Начальник экспедиции выбрал Фредерика Ялмара Иохансена (в другом написании Юхансена) — удивительного человека, великолепного лыжника, чемпиона Европы по гимнастике. Он ушел из армии (в звании лейтенанта), чтобы продолжить образование в университете. Иохансен был очень силен физически, очень вынослив.
Настал день прощания. Накануне все члены экипажа долго не могли уснуть: кто знает, как закончится отважный поход и когда еще команда Фрама снова соберется вместе.
Нелегко было Нансену оставлять свой Фрам, но он был уверен, что судно в надежных руках. Отто Свердруп был опытным и квалифицированным капитаном, он вместе с Нансеном участвовал в лыжном переходе по Гренландии и показал себя стойким, мужественным человеком. (Забегая вперед, скажем, что после завершения путешествия с Нансеном по Северному Ледовитому океану Отто Свердруп возглавил новую экспедицию на Фраме в Канадский арктический архипелаг, где провел интересные научные исследования и открыл несколько островов.) Оставляя Отто Свердрупа руководителем экспедиции на Фраме, Нансен не ошибся в выборе
14 марта 1895 г. после двух фальстартов (то поломались нарты, то они оказались перегруженными) Нансен и Иохансен покинули Фрам и взяли курс на север.
Очень суровые испытания выпали на долю бесстрашных путешественников. Термометр устойчиво показывал минус 40° при резком северо-восточном ветре.
«Наша одежда, — вспоминал Нансен, — за день постепенно превращалась в ледяной панцирь, а ночью в сырой компресс… Одежда, если бы мы могли ее снять, стояла бы сама без всякой поддержки».
Тяжелогруженые сани приходилось переносить через ледяные торосы на руках. Обессилевшие путники засыпали там, где падали. Постепенно состояние льда
ухудшилось настолько, что продвижение вперед стало немыслимо. После 23 суток такого пути, достигнув 86° 14′ с. ш. — всего в 170 милях от Северного полюса — Нансен понял, что до полюса им не дойти,
Как ни тяжело было отказаться от близкой к достижению цели (ведь до 86° 14′ с. ш. не поднимался ни один человек в мире), Нансен принял единственно правильное в осложнившейся обстановке решение — повернуть обратно.
Теперь они шли на юг. Шли весь апрель, май, но земли не было видно.
«Нашим испытаниям, казалось, не будет конца. Чего бы я ни дал сейчас за то, чтобы ощутить под ногами твердую землю, иметь перед собой надежный путь… Я так устал, что шатаюсь, идя на лыжах; упав, так бы кажется и остался лежать, не пытаясь встать…»
Таяли силы, таяло число собак в упряжке, таяли продукты. Только к концу третьего месяца пути им удалось подстрелить тюленя и впервые за многие недели похода досыта поесть самим и накормить голодных собак. Появились большие разводья, идти на лыжах стало совсем трудно и опасно, и тогда они, связав борт к борту два каяка, погрузили в них свои нехитрые пожитки и двух (!) оставшихся в живых собак и на этом примитивном катамаране продолжили путь по воде.
Наконец, на горизонте показался суровый, безжизненный берег: это был один из островов Земли Франца- Иосифа, который теперь показался измученным
путешественникам лучшим уголком земного шара. Их радовало все: и птицы, и скудные признаки растительности, и следы зверей — всего этого так недоставало среди ледяной пустыни.
Приближалась новая полярная ночь, и путешественники стали готовиться к зимовке. Они сделали примитивную хижину и сумели выжить, проведя в ней долгие девять месяцев.
Но пришел конец этой бесконечно долгой полярной ночи. Нужно было готовиться к новому лыжному переходу. Их одежда за зиму превратилась в лохмотья. Из старых одеял они выкроили себе куртки и брюки, из медвежьих шкур — носки, рукавицы, спальный мешок; нитки добывали, распустив веревки.
Наконец, путешественники отправились в путь. Оказалось, что за долгую тяжелую зиму они совершенно разучились ходить, и сначала могли делать совсем короткие переходы. Иногда на пути попадались большие разводья. Тогда они шли на каяках до тех пор, пока не упирались в непроходимые льды.
Кончились продукты, и теперь их могло спасти только одно: им надо было скорее выбраться на берег моря, где можно убить тюленя или другого животного. Спасение пришло неожиданно: перед измученными людьми открылось море, свободное ото льда.
Снова путешественники поплыли на своих спаренных каяках. Однажды, когда они вылезли на торос, чтобы поохотиться, случилось страшное: ветер подхватил их каяки и понес прочь. Нансен бросился в ледяную воду и поплыл. В эти минуты он хорошо понимал, что утонуть или остаться без каяков означало одно и то же. Нансен победил: полумертвый от холода, он догнал уплывающие каяки. Смерть снова отступила.
А еще через несколько дней произошла встреча, похожая на чудо. Среди мертвой тишины путешественники услышали… лай собак и увидели человека — гладко выбритого, аккуратно одетого европейца, который заговорил с ними на безукоризненном английском языке. Это был известный полярный исследователь Ф. Джексон, который вот уже два года путешествовал по островам Северного Ледовитого океана.
Наконец, после многих месяцев пути Нансен и Иохансен оказались в настоящем деревянном домике, могли мыться горячей водой, остричь длинные бороды,
переодеться в чистую одежду…
А вскоре за Ф. Джексоном пришел пароход, и Нансен с товарищем в качестве самых почетных пассажиров были доставлены в Норвегию. И в тот день, когда они ступили на родную землю, Фрам, благополучно завершив дрейф, вышел в открытую воду.
Так закончилась эта удивительная экспедиция, научное значение которой было очень велико. Нансен и его спутники выполнили важные научные исследования:
доказали, что в районе Северного полюса нет суши, опровергли теорию о мелководности Северного Ледовитого океана, провели ценнейшие океанографические и метеорологические исследования, получили данные о структуре водных масс океана, установили влияние суточного вращения земли на движение льдов. Это была победа человеческого разума и мужества.
Страна ликовала. Имя Нансена не сходило с первых страниц всех газет мира, его избрали своим почетным членом академии наук многих стран мира.
Прославленный путешественник и исследователь остается требовательным к себе, трудолюбивым. Он занят научной работой, пишет книгу «Фрам в полярном море», которая стала классическим произведением географической литературы.
Нансен стал ученым с мировым именем. Он организовал ряд крупнейших экспедиций, создал Центральную океанографическую лабораторию, вошел в состав
Международного совета по изучению морей.
Международный авторитет Нансена был настолько высок, что правительство Норвегии в 1906—1908 гг. предложило ему высокий пост посланника Норвегии в Англии. Нансен сделал все, чтобы защитить интересы Норвегии.
«Имя Нансена в Англии сильнее, чем вся Швеция», — жаловался шведский посол в Лондоне своему правительству. Но политическая деятельность отнимала то время, которое Нансен хотел отдать научным исследованиям, и, когда представилась возможность, Нансен оставил пост посланника.
Нансен пишет научные труды, участвует в полярных экспедициях, в частности в 1913 г. совершает плавание на пароходе Коррект от берегов Норвегии до р. Енисей вдоль северных берегов России. Цель экспедиции была исключительно важной — изучение транспортных возможностей Северного морского пути.
Нансен путешествовал по Сибири и Дальнему Востоку. Ученый увидел в Сибири огромные богатства, и в книге «По Сибири», вышедшей в 1914 г., предсказал этой земле большое будущее.
Началась первая мировая война. В Норвегии возник голод из-за срыва поставок хлеба из-за океана, и Нансен как полномочный представитель едет в Америку и
добивается наиболее выгодного для Норвегии торгового соглашения.
После окончания первой мировой войны Нансен стал председателем Организации содействия Лиги наций, верховным комиссаром по делам военнопленных, и почти полмиллиона военнопленных 26 национальностей, снабженных «паспортами Нансена», получили возможность вернуться домой.
Музей корабля «Фрам» (Осло, Норвегия) — экспозиции, время работы, адрес, телефоны, официальный сайт.
О любви норвежцев к морю свидетельствует хотя бы тот факт, что добрая треть музеев Осло в той или иной степени посвящена мореходству: Морской музей, Музей «Кон-Тики», Музей кораблей викингов… и наконец, великолепный Музей полярного корабля «Фрам». Легендарное судно действительно заслуживает собственной экспозиции: на «Фраме» открывали новые земли великие мореплаватели Руал Амундсен, Фритьоф Нансен и Отто Свердруп, и без их доблестных экспедиций история освоения планеты была бы совсем другой.
Немного истории
Природа — лучший архитектор, справедливо решил известный морской инженер Колин Арчер, когда к нему обратились с заказом на корабль, способный противостоять натиску арктических льдов. Так на свет появилось инновационное судно «Фрам», секрет жизнестойкости даже в самых суровых условиях которого определялся простым, как яйцо, строением корпуса. Именно как яйцо — работая над проектом, Арчер взял за основу пропорции и форму яйца. Как показала практика, он не прогадал: льдины стискивали корабль, но благодаря острому носу «Фрам» не ломался — лишь с ещё большим напором скользил вперёд, прорубая льды.
Первое плаванье «Фрама» состоялось в 1892 году — увы, большую часть которого он провёл зажатым в полярных льдах, однако с честью выдержал испытания, не разрушился и был готов к дальнейшим свершениям. С 1893 по 1896 годы «Фрам» бороздил просторы Северного Ледовитого океана, пройдя всего в паре градусов от Северного полюса Земли. Вторую попытку достичь этой знаковой точки Амундсен предпринял в 1910 году, опять на верном «Фраме», но в пути к нему пришло известие об открытии Северного полюса Робертом Пири. Однако это не сломило волю к победе господина Руала — он шустро развернул корабль на 180 градусов и помчался на всех парах к Южному полюсу, стремясь опередить Роберта Скотта. И ему это удалось — честь открытия Южного полюса досталась Амундсену и «Фраму». Ну а в 1898—1902 годах корабль преодолел более 18 тысяч км под водительством Отто Свердрупа, плавая между южной Гренландией и канадским островом Эльсмер.
Музей корабля «Фрам»
Экспозиция музея
Суть экспозиции музея составляет, естественно, сам полярный корабль «Фрам». По завершении его последнего плаванья в Буэнос-Айрес в 1914 году его поставили на прикол в Хортене. Корабль постепенно разрушался, пока судьбой любимца не озаботился Отто Свердруп. В результате своевременно предпринятой реставрации «Фрам» не потерял первоначальной формы, и в 1930 году был восстановлен полностью. В 1934 году было принято решение поместить корабль под крышу, и двумя годами позже «Фрам» занял своё нынешнее место в здании музея.
Посетители музея могут осмотреть все помещения легендарного судна — рубку, каюты, технические комнаты, увидеть настоящие предметы быта первопроходцев и легко представить себе, какой была жизнь во время многодневной экспедиции начала 20 века. Информационная часть экспозиции рассказывает о трёх важнейших путешествиях на «Фраме».
С главной палубы корабля каждые 20 минут можно насладиться шоу северного сияния, а в кинотеатре музея транслируют документальный фильм об Арктике.
В Полярном магазине при музее можно найти крупнейшее собрание литературы о северных широтах — более 220 наименований.
Другой не менее впечатляющий экспонат музея — судно «Гьёя», первый корабль, преодолевший Северо-западный проход — путь из Атлантического океана в Тихий вдоль северных берегов Северной Америки. «Гьёя» обрела крышу над головой совсем недавно, в 2013 году, так что экспозиция представлена буквально по последнему слову техники.
Третье легендарное судно, о судьбе которого можно узнать в музее, — корабль «Мауд», построенный по заказу Амундсена специально для трансполярных экспедиций. Судьба судна, впрочем, была куда более печальна — после семилетнего дрейфа во льдах «Мауд» продали канадской компании, под управлением которой оно и потерпело крушение. Обломки «Мауда» ныне покоятся на дне залива Гудзона, и долгие переговоры об их поднятии и транспортировке в Норвегию пока не увенчались успехом.
Адрес и время работы
Адрес: Bygdoynesveien, 36.
Время работы: с 1 января по 30 апреля и с 1 октября по 31 декабря — с 10:00 до 16:00, в мае и сентябре — с 10:00 до 17:00, с 1 июня по 31 августа — с 9:00 до 18:00. Перед посещением музея рекомендуется уточнять график на официальном сайте.
Вход — 120 NOK, детям — 50 NOK, бесплатно с картой Oslo Pass.